Почему так получалось, что осетинская ложь государевой властью всегда поддерживалась, а правда ингушского народа цинично попиралась? Ответ на этот вопрос, думается, расставит точки над i и в ситуации осетино-ингушских взаимоотношений, складывающихся в постконфликтный период, длящийся уже более четырнадцати лет.

Вот как характеризует осетин руководство Терского казачьего войска в своем совершенно секретном послании от 28 апреля 1911 года в адрес мобилизационного отдела Главного управления Генерального штаба: «Осетины – самое передовое и наиболее сплоченное племя на Северном Кавказе. Для достижения намеченной цели не брезгуют средствами, умеют удивительно искусно проникать во все классы русского общества, в особенности пристраиваться к влиятельным лицам. Осетины - везде для выдвижения своих родственников, земляков и единоплеменников. В общем, они склонны к интригам, мстительны и недоброжелательны ко всем ниже их стоящим по общественному положению, а так же отличаются непостоянством, двуличностью.

К русской власти и народности относятся почти враждебно и всегда умеют сплачиваться для борьбы с русскими. Опасный народ, который нельзя соединить и сплачивать».

Насколько эта характеристика актуальна в наши дни? Ответом на него может явиться анализ справки под названием «Информационные материалы по проблеме урегулирования осетино-ингушского конфликта октября-ноября 1992 года», адресованной в адрес ЮФО Министерством по делам национальностей Северной Осетии. Этот документ заслуживает пристального внимания еще и потому, что он является плодом работы органа исполнительной власти Северной Осетии, который в принципе является генератором идей в вопросах межнациональных отношений.

Итак, с первых же строк его коллективный автор (хотя и стоит под ним подпись министра Т. Касаева) стремится убедить руководство ЮФО во мнении, что «в итоге предпринятых усилий к 2004г. процесс урегулирования принял устойчивый и управляемый характер».

Прочитают высокопоставленные чиновники ЮФО строки из этой реляции и придут в умиление: «Какие молодцы осетины - сумели-таки взять ситуацию под контроль! Ну вот беда с ингушами – мутят воду. Сколько не «управляй» процессом урегулирования, как не придавай ему «устойчивый характер», им всего мало».

Что же на самом деле стоит за этими осетинскими расхожими фразами? В ЮФО мало кого эта действительность интересует. Ибо и сегодняшняя Россия, во всяком случае с 1992 года, в своих подходах к вопросам межнациональных отношений, строго следует в русле политики, диктуемой Осетией.

За фарисейским словоблудием осетинского руководства фактически скрывается печальная действительность. Она заключается в том, что именно с 2004 г. процесс возвращения вынужденных переселенцев в места прежнего проживания практически приостановлен. Следовательно, говоря об «устойчивом и управляемом характере процесса урегулирования» в Осетии подразумевают фактическое прекращение возвращения вынужденных переселенцев. Оказывается, именно в этом выражаются результаты «совместных действий органов государственной власти Осетии и федеральных органов власти».

С каждой новой мыслью, сквозящей из анализируемой Справки, авторы ее как бы приходят в раж, а ложь становится все более циничной. Судите сами. «На 1 января 1992 г. численность ингушей, проживавших на территории Северной Осетии, составляла 34 500 человек…»,- докладывает Т. Касаев.

Сотни раз нами опровергалась эта фальшивка, но осетинские националисты с упорством продолжают распространять заведомо ложные сведения. С 1956 г. на территории Северной Осетии действовали два Постановления Верховного Совета СОАССР №063 и №У-330, а также Постановление Совета Министров СССР №183, которые были направлены на ограничение процесса механического прироста ингушского населения в Осетии путем запрещения прописки, оформления покупаемых или возводимых ими домов, выделения земельных участков и т.д.

В результате, из общего числа ингушского населения Пригородного района и г. Владикавказа, составлявшего на начало 1992 года более 65 тысяч человек, прописку имели лишь 34 500 человек. Остальные же ингуши на своей же родине вынуждены были жить неучтенными. Этот неоспоримый факт вынуждено было признать и Спецпредставительство Президента РФ в зоне конфликта, которое, как всем известно, не теряло голову от нежных чувств к ингушскому народу (См. информационно-аналитический сборник №11). Однако эта правда ничуть не смущает ни руководство ЮФО, ни тем более осетинских националистов – они стоят на своем и не хотят даже говорить о той половине ингушского населения, проживавшей на начало конфликта без прописки исключительно по милости властей, как самой Осетии, так и Союзного центра.

«Факты» приводимые в осетинской Справке разваливаются как карточный домик, стоит лишь присмотреться к ним по пристальней. «С августа 1994г. по 1 сентября 2004г. на территории Осетии было обустроено 21 283 жителя ингушской национальности, что подтверждается итогами «всероссийской переписи населения 2002г.», а по данным переписи, проведенной в Осетии осенью 2002 г. зафиксировано 21 442 гражданина ингушской национальности», - говорится далее в справке.

Читатель наверняка обратит внимание на вопиющее недоразумение, допущенное в осетинской справке. Ну как переписчики населения Осетии и России в целом, производившие перепись населения в 2002 году, могли знать сколько ингушей будет обустроено в Осетии в предстоящие два года. Ведь в справке же говорится о гражданах обустроенных в Осетии с 1994 по 2004 годы.

В этой ситуации поражает не наглая ложь осетинских чиновников республиканского уровня, а факт того, что чиновники еще более высокого уровня из ЮФО закрывают на нее глаза и хотя бы из приличия не желают их раскрыть даже после прямого указания на эту ничем не прикрытую наглость.

Далее нам, а скорей всего федеральному центру, в справке «деликатно» напоминают: «Однако, в сентябре 2004г. произошел теракт в г. Беслане… С учетом специфического этносостава лиц, принимавших участие в теракте, … процесс возвращения и обустройства вынужденных переселенцев был приостановлен, а государственным органам, органам местного самоуправления лишь в результате значительных усилий удалось удержать ситуацию под контролем…». Федеральный центр, в лице ЮФО, очень внимательно внял более чем «деликатному» (читайте: более чем циничному) предупреждению из Осетии. И эта внимательность тем удивительней, чем больше правды мы узнаем о теракте и подробностях его разрешения. Во-первых, «этносостав лиц, принимавших участие в теракте» действительно был своеобразен. Первые сообщения о теракте пестрили информацией о том, что некоторые из террористов общались с детьми-заложниками сугубо на осетинском языке. Об этом рассказывали журналистам учителя, родители, а в основном учащиеся. Но в планы организаторов теракта или тех чиновников Осетии, которые вознамерились из этого теракта извлечь максимальную политическую выгоду, не входило давать общественности объективную информацию и о «специфическом этносоставе» террористов и подробностях его развития. Ни по этой ли причине был скорректирован весь поток последующей информации об этносоставе участников теракта, а наиболее достоверная изначальная информация тщательно «забыта»?

Точно такая же метаморфоза происходила и со многими федеральными госчиновниками, приезжавшими в Осетию для расследования причин и последствий теракта. Чиновники, озвучивавшие в первые дни своего пребывания на месте трагедии, очевидные факты попустительства со стороны руководства Осетии в вопросах переговоров с террористами, штурма здания школы, подключения к событиям изрядно подпоенных и до зубов вооруженных осетинских ополченцев, которые без особых затруднений проникли к школе, «преодолев» тройное кольцо из органов внутренних дел, ФСБ и регулярных войск, через некоторое время начинали корректировать свои же публичные выступления в соответствии с рамками, устанавливавшимися осетинским руководством. Видно, на них оказывала воздействие осетинская специфическая ментальность, о которой сказано в начале статьи.

Не раз было говорено и об искусстве осетин не только использовать в свою пользу любое обострение общественно-политической ситуации в регионе и стране, но и искусственно создавать подобного рода обострения.

Возьмем, к примеру, первый кровавый конфликт, произошедший на территориях ныне входящих в Северную Осетию и именуемый почему-то осетино-ингушским конфликтом, но не этнической чисткой ингушей, как это было на самом деле. Так вот, по данным Генпрокуратуры Российской Федерации (см. справки старшего следователя по особо важным делам при Генпрокуратуре РФ В. Костарева от 14 июня 1993 года и Постановление о прекращении уголовного дела №18/92642-92 помощника Генерального прокурора РФ Г. Чуглазова) этническая чистка ингушей г. Владикавказа и Пригородного района, была задумана в головах осетинских национал-шовинистов с целью недопущения реализации принятых накануне Верховным Советом РСФСР законов «О реабилитации репрессированных народов» и «Образовании Ингушской Республики в составе РФ». Но тут осетины превзошли самих себя. Они ни только не допустили реализации указанных законов, но и осуществили этническую чистку ингушей Пригородного района и г. Владикавказа. У членов же осетинских бандформирований, шедших вслед за российскими танками, заговорил шакалий инстинкт – они совершили вселенский грабеж оставленных ингушами домов.

В этой трагедии поражает не столько жестокость содеянного, но и искусство с которой перевираются факты, уже ставшие историей. Все постконфликтные годы в Осетии идет массированная обработка общественного мнения – этническая чистка ингушей 1992 г. подается, как ингушская агрессия, а в населенных пунктах возводятся аллеи славы «воинам-защитникам в Отечественной войне против ингушских агрессоров». В этой ситуации не может не вызывать омерзение политика, осуществляемая федеральными чиновниками, которые с молчаливым одобрением взирают на эту фальсификацию и не только не пресекают ее, но даже поощряют.

Так вот, теперь они утверждают, что «в Осетии к 1 сентябрю 2004 г. было обустроено 21 442 человек из числа вынужденных переселенцев». Лишь обыватель, не имеющий ни малейшего представления ни о самом т.н. осетино-ингушском конфликте, ни о его последствиях, может поверить в эту откровенную фальшь.

Дело в том, что в настоящее время на ингушских территориях, все еще остающихся под юрисдикцией Осетии, проживает чуть более 12,5 тысяч граждан ингушской национальности. И это с учетом тех четырех тысяч человек, не покидавших п. Карца и с. Чермен после геноцида 1992 года. Если так, то как может в осетинской статистике фигурировать цифра, почти вдове превышающая фактическую численность ингушского населения, вернувшегося на свою родину? Ответ прост. С подачи политологов из Осетии всевозможными спецпредставительствами, функционировавшими в зоне конфликта, и их нынешним правопреемником, коим является Межрегиональное управление ФМС России, запущено в обиход понятие: если вынужденный переселенец получил деньги на восстановление жилья, то он считается возвращенным. Даже если он не имеет на это практически никакой возможности. В Осетии на сегодняшний день насчитывается семь населенных пунктов, которые всецело «закрыты» для возращения вынужденных переселенцев и еще три населенных пункта – частично закрытых. Значительная часть выходцев из этих населенных пунктов давно получила средства на восстановление, но вернуться в свои села не могут. Однако осетинские стратеги приплюсовали всех, кто получил средства на восстановление к тем, кто вернулся на прежнее место жительства. Вот и получалось, что количество обустроенных достигло 21 442 человек.

И в межрегиональном управлении ФМС России, и в ЮФО прекрасно осознают, что эта цифра не имеет ничего общего с действительностью. Однако эти институты власти, вопреки робким усилиям ингушской стороны, шлют в центр ложную информацию о том, что урегулирование конфликта практически подходит к концу, а «инсинуации» ингушей - всего лишь стремление раскачать ситуацию в регионе.

Как нам представляется, федеральный центр близок к тому, чтобы, поверив своим братьям во Христе, народу-союзнику, поставить точку в этом затянувшемся конфликте. Затянувшемуся, в конечном счете, исключительно по вине самого же федерального центра.

Но вот вопрос: насколько незыблемой и насколько прочной окажется точка, если она поставлена на основе осуществляемой в отношении ингушского народа антинародной, античеловечной политики? Дай то Бог, чтобы пиршество сегодняшних триумфаторов не оказалось валтасаровым.

P.S. Данная статья не рассчитана на то, чтобы дать ответы на все вызовы, брошенные осетинской стороной ИСТИНЕ, ПРАВДЕ. Поставь мы перед собой такую задачу, это бы заняло очень много места и времени. Ибо в анализируемом документе сфокусировано столько лжи, что опровергнуть ее в одночасье не представляется возможным. А потому мы это будем делать поэтапно!