В предисловии своей книги О. Л. Опрышко пишет: «Эта книга рассказывает о сынах Кавказа, прославивших себя на полях сражений Первой мировой войны в 1914-1917 гг. В то время из добровольцев Кабарды и Балкарии, Адыгеи и Черкесии, Карачая и Абхазии, Ингушетии, Чечни и Дагестана, татарских провинций в Закавказье и азербайджанцев были сформированы шесть конных полков, объединенных в дивизию с официальным наименованием «Кавказская туземная конная дивизия».

...Как сама дивизия, так и входившие в ее состав полки - Кабардинский, 2-й Дагестанский, Чеченский, Татарский, Черкесский и Ингушский - стали гордостью Российской армии. Это было поистине уникальное воинское соединение по своей организации, многонациональному составу всадников и офицеров, по царившему между ними духу воинского братства, солидарности и взаимовыручки, что в наше трудное время должно служить для всех нас непреходящим уроком взаимопонимания, человечности и уважения друг к другу.

Придя на службу в Кавказскую конную дивизию в начале 1917 г., корнет Алексей Арсеньев обратил внимание на добрые отношения, сложившиеся здесь между офицерами разных национальностей: «Племенной состав офицеров в полках был смешанный: например, в ингушском, кроме русских и ингушей, было много грузин; в кабардинском были кабардинцы и осетины, и балкарцы, и грузины. В полковой офицерской среде все были равны и никому в голову не могло прийти считаться каким-либо образом с национальностью другого - все были членами единой полковой семьи...»

Три года Кавказская конная дивизия, завоевавшая поистине легендарную воинскую славу, находилась в действующей армии на Юго-Западном и Румынском фронтах. О ее героических делах хорошо знали в российской армии и по стране. Но потом, после Октябрьской революции, по идеологическим соображениям боевая история дивизии и ее полков, подвиги всадников и офицеров будут преданы полному забвению и вычеркнуты из истории народов Кавказа...

Книга «Кавказская конная дивизия» написана на основе документальных материалов Российского государственного военно-исторического архива, Центрального государственного архива Кабардино-Балкарской Республики, других хранилищ документов, а также на основе публикаций российских газет и журналов за 1914-1917 гг., журналов и книг, изданных за рубежом в эмигрантских издательствах».

РОЖДЕНИЕ ДИВИЗИИ

В летние дни 1914 г. стало известно о том, что 19 июля (1 августа по новому стилю) Германия объявила войну России.

23 августа был объявлен Высочайший приказ Николая II о создании «Кавказской туземной конной дивизии» трехбригадного состава из 6 полков: Кабардинского, 2-го Дагестанского, Чеченского, Татарского, Черкесского и Ингушского. В то время в составе российской армии уже находились Кавказская кавалерийская (конная) дивизия и 5 Кавказских казачьих дивизий. Поэтому, когда произошло рождение нового воинского соединения исключительно из горцев Кавказа, было принято решение назвать его «Кавказская туземная конная дивизия», чем подчеркивалось ее исключительно кавказское происхождение. Командиром этой дивизии 23 августа назначается младший брат царя генерал-майор Свиты Его Величества великий князь Михаил Александрович, родившийся 22 ноября 1878 г.

Согласно Высочайшему приказу от 23 августа, в должность начальника штаба дивизии вступил 42-летний полковник Яков Давидович Юзефович, «литовский татарин», происходивший из тех крымских татар, которых еще в средневековье короли Великого княжества Литовского пригласили к себе на службу, и там, на польских и литовских землях, многие из них навсегда осели, сохранив при этом свой язык и веру. В послужном списке указано, что Юзефович «магометанского вероисповедания, потомственный дворянин Гродненской губернии». Он участвовал в Русско-японской войне 1904-1905 гг., потом служил в Генеральном штабе, а с июля 1914-го - в Ставке Верховного Главнокомандующего.

Сам факт формирования «Кавказской туземной конной дивизии» из добровольцев стал ярким и знаменательным событием в истории установления новых взаимоотношений России с кавказскими горцами. Ведь к 1914 г. прошло всего 50 лет с того времени, как закончилась продолжительная Кавказская война, которую российские правители вели на Кавказе, покоряя многие из его народов силой оружия. И то, что теперь целая горская дивизия, насчитывавшая более 3000 всадников и офицеров, вливалась в состав русской армии, конечно, говорило о том, что в сложившейся исторической обстановке горцы искренне шли на фронт, чтобы защитить от врага Россию, ставшую и для них общим с другими народами Отечеством.

Вот что в связи с этим писал бывший офицер Кабардинского конного полка, юрист по образованию, Алексей Алексеевич Арсеньев в очерке «Кавказская туземная конная дивизия»: «...И - странное дело! Поставленные судьбой в необходимость покориться России и узнать Ее, люди и народы, дотоле бывшие Ее врагами, - переставали быть ими!

Последний Имам Чечни и Дагестана - Шамиль - вел в продолжение десятилетия ожесточенную войну с Россией. Взятый в 1859 г. в плен (в знак уважения к его доблести ему было оставлено его оружие), он был отвезен в г. Калугу, где содержался со всей своей семьей, окруженный почетом... Жизнь свою он окончил в Мекке, куда ему, полувековому вождю кровавой борьбы, было разрешено ехать на поклонение, а его сын был назначен флигель-адъютантом к Императору Александру II...

Большинство туземцев славной «Дикой Дивизии» были или внуками, или даже сыновьями бывших врагов России. На войну они пошли за Нее по своей доброй воле, будучи никем и ничем не принуждаемы; в истории «Дикой Дивизии» - нет ни единого случая даже единоличного дезертирства!»

В сентябре 1914 г. «Кавказская туземная конная дивизия» была полностью сформирована в составе 3 бригад (6 полков).

1-я бригада состояла из Кабардинского и 2-го Дагестанского конных полков. Кабардинский конный полк получил право на жизнь, став в 1914 г. первой на Северном Кавказе национальной воинской частью, личный состав которой формировался на добровольных началах из горцев - кабардинцев и балкарцев Нальчикского округа.

В Нальчикском округе началась работа по формированию Кабардинского конного полка. 3 августа «Командиром Кабардинского полка Высочайше назначен полковник граф Воронцов-Дашков Илларион». Это был сын кавказского наместника, служивший адъютантом младшего брата царя - великого князя Михаила Александровича. Он приходился правнучатым племянником Екатерине Романовне Дашковой, урожденной Воронцовой, знаменитой сподвижнице императрицы Екатерины II, ставшей президентом Петербургской (Российской) академии наук.

В середине августа полковник Воронцов-Дашков прибыл из Петрограда в Нальчик. 23 августа Высочайшим приказом Николая II состоялось его утверждение полковым командиром. Первым адъютантом Кабардинского конного полка стал поручик лейб-гвардии Кирасирского полка Керим-Аббас-Кули, хан Эриванский, потомок персидского Эриванского наместника - сардара.

В 1914 г. далеко от Нальчика, в Сибири, комендантом города Иркутска нес службу войсковой части старшина (подполковник) Федор Николаевич Бекович-Черкасский, происходивший из старинного кабардинского княжеского рода. Его прапрадед, генерал-майор Эльмурза Черкасский, приходился младшим братом известному в российской истории близкому сподвижнику Петра I, капитану лейб-гвардии Александру Бековичу-Черкасскому (Девлет-Гирею Бекмурзину), которого назначили командиром сотни.

2-й Дагестанский конный полк формировался в центре Дагестанской области, городе Темир-Хан-Шуре (ныне Буйнакск), на базе квартировавшегося здесь кадрового национального Дагестанского конного полка, считавшегося 1-м. Из его состава в новую часть войдут офицеры, вахмистры, урядники, многие из которых участвовали в русско-японской войне 1904-1905 гг. Как говорится в справке к фонду 2-го Дагестанского конного полка, хранящемуся в Российском государственном военно-историческом архиве, формирование его «началось 16 августа 1914 г. в г. Темир-Хан-Шуре». 23 августа последовал Высочайший приказ о назначении командиром нового полка подполковника князя Гиви Ивановича Амилахвари, служившего адъютантом наместника на Кавказе Воронцова-Дашкова. Помощником командира 2-го Дагестанского полка по строевой части был назначен боевой офицер ротмистр Арацхан Хаджимуратович Хаджи-Мурат.

Во 2-ю бригаду входили Чеченский и Татарский конные полки. Формирование Чеченского полка проходило с 9 августа 1914 г. По данным справки к фонду документов этого полка в Российском государственном военно-историческом архиве, известно, что «согласно штату в состав полка входило 22 офицера, 3 военных чиновника, полковой мулла и 643 нижних чина».

Полк формировался в городе Грозном из чеченцев Грозненского и Веденского округов. В течение августа окружные начальники: Грозненского - подполковник Иван Давидович Джапаридзе и его помощник капитан Салимбек Абдухалим Тамаев, Веденского - подполковник князь Соломон Георгиевич Каралов со своим помощником, коллежским секретарем Генардуко Доховичем Мальсаговым - организовали по всем десяти участкам округов запись «охотников» (добровольцев) в Чеченский полк. В Грозном ждали полкового командира, который должен был завершить его окончательное формирование. Высочайшим приказом от 29 августа 1914 г. командиром Чеченского конного полка назначается подполковник Александр Сергеевич Святополк-Мирский, «из дворян Витебской губернии, уроженец Терской области», родившийся 17 января 1879 г.

Полковым адъютантом Чеченского полка штаб Кавказского военного округа назначил уроженца Чечни поручика Абдул-Меджида Арцуевича Чермоева. В дивизионном списке офицеров о нем записано: «Состоял в запасе с 1907 г. Зачислен на службу 1914-го августа 8-го. Штабс-ротмистр. 1914 г. ноября 5-го. Полковой адъютант».

Абдул-Меджид, известный и как Тапа Чермоев, представляет собой яркую, выдающуюся личность в политической истории Кавказа. Он родился в 1882 г. в Грозном. Его отцом был генерал-майор Арцу Чермоев, в послужном списке которого в графе «Из какого звания происходит и какой губернии уроженец» записано: «Кавказской уроженец, из почетной Белготоевской фамилии».

Арцу Чермоев участвовал в походах на Кавказе и проявил геройство в войне с Турцией в 1877-1878 гг. Тогда на Кавказском театре боевых действий отважно сражался добровольческий Чеченский конно-иррегулярный полк, награжденный императором Александром II «за подвиги мужества и храбрости, оказанные в продолжение Турецкой войны», особым почетным знаменем. Состоя при главнокомандующем Кавказской армией и командуя Чеченским полком, генерал-майор Чермоев вместе со своими земляками из Чечни принимал участие в боях под Карсом и Эрзерумом. Как указано в послужном списке, в ряду его многочисленных наград были ордена Св. Георгия 4-й степени, Св. Анны 1-й степени с мечами, Св. Станислава 1-й степени с мечами, Золотое Георгиевское оружие - шашка с надписью «За храбрость». Генерал Чермоев скончался в Грозном в 1895 г.

В 1899 г., когда Абдул-Меджид Чермоев поступил в Николаевское кавалерийское училище, 23 декабря последовало принятие Правительствующим Сенатом указа о пожаловании права потомственного дворянства сыновьям и внукам генерал-майора Арцу Чермоева с записью «в дворянскую родословную книгу Ставропольской губернии». Право на это давали его генеральский чин и высокие российские ордена. В том перечне имен наследников генерала Чермоева - «Чермоевы, сыновья умершего генерал-майора Арцуя...» - значился и его младший сын «Абдул-Меджид, рождения 3 марта 1882 г.».

Татарский конный полк формировался в Закавказье из татар Елизаветпольской губернии и Борчвалинского уезда Тифлисской губернии. Служили в его рядах и азербайджанцы. Для формирования Татарского полка Военное министерство направило из Петрограда в город Елизаветполь (ныне Гянджа в Азербайджане) подполковника Петра Александровича Половцева, Высочайшим приказом от 1 сентября 1914 г. назначенного полковым командиром. Родился он 30 мая 1874 г. в Петербурге, в семье действительного тайного советника, происходил «из дворян Бессарабской губернии».

3-я бригада Кавказской конной дивизии состояла из Черкесского и Ингушского полков. Приказом командующего Кавказским военным округом наместника на Кавказе графа Воронцова-Дашкова последовало объявление о создании Кабардинского полка из городского населения Кубанской области - черкесов и абхазов, родственных кабардинцам, и карачаевцев, родственных балкарцам. Высочайшим приказом от 23 августа его командиром был назначен подполковник князь Александр Захарьевич Чавчавадзе, бывший с 1905 г. адъютантом наместника на Кавказе графа Воронцова-Дашкова. Он родился 4 июля 1870 г., происходил «из дворян Тифлисской губернии».

О формировании Ингушского конного полка из родственных чеченцам ингушей Назрановского округа также было объявлено 9 августа 1914 г. Значительная роль на первоначальном этапе формирования полка до приезда его командного состава принадлежала старшему помощнику начальника Назрановского округа, уроженцу Ингушетии подполковнику Эдиль-Султану Беймурзаеву. Он сам лично объезжал все ингушские селения, беседовал с их жителями на сходах и во многом благодаря ему уже в скором времени в окружное управление поступили списки добровольцев. Окончательное же решение по каждому из них надлежало принять командиру полка и старшим полковым офицерам.

11 сентября во Владикавказ, являвшийся местом пребывания начальника Назрановского округа, из Петербурга прибыл полковник Георгий Алексеевич Мерчуле, назначенный Высочайшим приказом командиром Ингушского конного полка. Абхаз по национальности, он родился 6 декабря 1864 г. Согласно «Краткой записке о службе», происходил из дворян Кутаисской губернии». «Мерчуле Георгий (Паша) Алексеевич из села Илори Кодорского участка Сухумского отдела (Абхазия), отец его абхазец, известный по всей округе учитель»,- пишет Езут Кичович Габелиа в книге «Абхазские всадники», вышедшей в Сухуми в 1990 г.

В ранней юности Георгия Алексеевича Мерчуле интересен тот факт, что он учился в Ставропольской гимназии на Горском отделении (Горский пансион), давшем путевку в жизнь многим горцам Северного Кавказа, ставшим известными просветителями. После окончания Ставропольской гимназии и Николаевского кавалерийского училища (в чине корнета) Георгий Алексеевич направляется на Северный Кавказ в 45-й (позже 18-й) драгунский Северный полк; службу здесь проходили многие офицеры, которым в 1914-м предстояло попасть в «Кавказскую туземную конную дивизию». Десять лет прослужил он в этом полку, и 20 октября 1896 г. в чине штабс-ротмистра был командирован в Офицерскую кавалерийскую школу для прохождения курса. «Окончил курс «успешно» и отчислен из школы обратно в полк -1898-го сентября 24-го».

Известно, что на 18 апреля 1910 г. подполковник Георгий Алексеевич Мерчуле получил чин полковника и 11 сентября 1914 г. стал командиром Ингушского конного полка. Служивший под его командованием корнет Анатолий Львович Марков в своих воспоминаниях «В Ингушском конном полку», изданных в парижском эмигрантском журнале «Военная быль» в 1957 г., так написал о нем: «Полковник Георгий Алексеевич Мерчуле, офицер постоянного состава Офицерской кавалерийской школы из знаменитой «смены богов», как в кавалерии называли офицеров-инструкторов Школы, получил полк при его формировании и им командовал до расформирования... Это был сухой, небольшого роста абхазец, с острой бородкой «а-ля Генрих 4-й». Всегда тихий, спокойный, он произвел на нас прекрасное впечатление».

Рядовым всадником в том сентябре 14-го в Ингушский полк вступает родной младший брат Георгия Алексеевича - Дорисман Мерчуле, который в боях заслужит два Георгиевских креста и производство в чин прапорщика...

Опытным боевым офицером пришел в полк штабс-ротмистр Гуда Алиевич Гудиев, уроженец Ингушетии, «сын юнкера милиции Терской области», назначенный командиром 1-й сотни. Он родился 12 февраля 1880 г. Общее образование получил во Владикавказском реальном училище, военное - в Елизаветградском кавалерийском училище, окончив его в 1903 г. корнетом Ингушской сотни Терско-Кубанского конного полка Гуда Гудиев вступил в войну с Японией. Как сказано в «Списке офицерским чинам Кавказской туземной конной дивизии», он «в сражениях был, ранен и контужен не был. Имеет награды за компанию 1904-1905 гг.:

Св. Станислава 3-й ст. с мечами и бантом,

Св. Анны 4-й ст. с надписью «За храбрость»,

Св. Анны 3-й ст. с мечами и бантом,

Св. Станислава 2-й ст. с мечами,

Св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом».

В чин штабс-ротмистра Гудиев произведен 1 сентября 1910 г.

Из офицерской кавалерийской школы вместе с полковником Мерчуле прибыл в полк и подполковник Владимир Давидович Абелов, «потомственный дворянин Тифлисской губернии», ставший помощником полкового командира.

Весьма колоритной и яркой личностью в Ингушском полку, да и во всей дивизии, являлся полковник Наполеон Мюрат, французский принц, правнук знаменитого наполеоновского маршала, короля Неополитанского Иоахима Мюрата, женатого на сестре Наполеона Бонапарта Каролине. И в связи с этим родством полковник Ингушского полка принц Мюрат был правнучатым племянником императора Франции. Как странно и необъяснимо складываются порой человеческие судьбы! Прадед принца Наполеона Мюрата маршал Иоахим Мюрат вместе с Наполеоном Бонапартом в 1812 г. шел с армией, чтобы покорить Россию. Их же потомок, связав свою жизнь с этой страной, стал офицером российской армии и геройски сражался с ее противниками.

Еще в 1904 г. Наполеон Мюрат добровольно ушел на Японскую войну, проявил мужество в боях, был тяжело ранен и вернулся с Дальнего Востока в Петербург с шестью боевыми орденами. Позже, выйдя в запас, он уехал в Америку, «но с первыми же раскатами Великой войны умчался в Россию и вступил в ряды Дикой дивизии».

Принц Мюрат вновь пошел сражаться за Россию, а то, что он добровольцем вступил в Кавказскую конную дивизию, было для него вполне естественным - ведь по матери, грузинской княжне Дадиани, он имел самое непосредственное отношение к Кавказу...

3-ю бригаду Кавказской конной дивизии возглавил генерал-майор князь Николай Петрович Вадбольский.

Итак, в сентябре 1914 г. завершилось формирование дивизии кавказских горцев, а в октябре эшелоны повезут ее полки на Украину, в Подольскую губернию, откуда в скором времени и предстояло им вступить в боевые действия на Юго-Западном -Австрийском фронте.

В Кавказской конной дивизии рядовых называли не «нижними чинами», как-то было принято в российской армии, а «всадниками». Так как у горцев не существовало обращения на «Вы», то к своим офицерам, генералам, и даже командиру дивизии великому князю Михаилу Алексеевичу, всадники обращались на «ты», что нисколько не умаляло значения и авторитета командного состава в их глазах и никак не отражалось на соблюдении ими воинской дисциплины.

«Отношения между офицерами и «всадниками» сильно отличались от таковых в регулярных частях,- вспоминал офицер Ингушского полка Анатолий Марков.- В горцах не было никакого раболепства перед офицерами, они всегда сохраняли собственное достоинство и отнюдь не считали своих офицеров за господ - тем более за высшую расу. Офицер, не относящийся с уважением к обычаям и религиозным верованиям «всадников», терял в их глазах всякий авторитет. Таковых, впрочем, в дивизии не было.

Говорят, что постоянное ношение оружия облагораживает человека. Горец (с детства) был при оружии: он не расставался с кинжалом и шашкой, а многие - и с револьвером или старинным пистолетом. Отличительной чертой его характера было чувство собственного достоинства и полное отсутствие подхалимства. Выше всего ценились им храбрость и верность; это был прирожденный воин...»

Очень ярко и эмоционально написал о Кавказской конной дивизии Николай Николаевич Брешко-Брешковский в своей книге - «романе» «Дикая Дивизия»,- вышедшей в начале тридцатых годов в эмигрантском издательстве в Риге. Он неоднократно на фронте бывал в дивизии и ее полках, близко знал многих ее офицеров, встречался с « всадниками».

Брешко-Брешковский говорит: «Если из опасения вооружить и научить военному делу несколько тысяч иногородческих всадников не прибегали из-за боязни, то напрасно! На мусульман всегда можно было вернее положиться, чем на христианские народы, влившиеся в состав Российского Царства. Именно они, мусульмане, были бы надежной опорой власти и трона.

Революционное лихолетье дало много ярких доказательств, что горцы Кавказа были до конца верны присяге, чувству долга и воинской чести и доблести...»

И вот, когда в 1914 г. «вспыхнула Великая война,- читаем в книге «Дикая Дивизия»,- решено было создать туземную конную Кавказскую дивизию.

С горячим, полным воинского пыла энтузиазмом отозвались народы Кавказа на зов своего Царя. Цвет горской молодежи поспешил в ряды шести полков дивизии - Ингушского, Черкесского, Татарского, Кабардинского, Дагестанского, Чеченского. Джигитам не надо было казенных коней - они пришли со своими; не надо было обмундирования - они были одеты в свои живописные черкески. Оставалось только нашить погоны. У каждого всадника висел на поясе кинжал, а сбоку - шашка. Только и надо было казенного, что винтовки...

Чтобы поднять и без того приподнятый дух горцев, во главе дивизии был поставлен брат Государя, великий князь Михаил Александрович, высокий, стройный, сам лихой спортсмен и конник. Такой кавалерийской дивизии никогда еще не было и никогда не будет».

Удивительным был контингент офицеров дивизии, состоявший из людей разных национальностей, для которых служба в Кавказской конной дивизии стала делом чести; все они гордились принадлежностью к ней и в жестоких боях доказали, что они, как и их боевые товарищи,- природные горцы, достойны того, чтобы называться тоже кавказцами.

Вообще, Дикая дивизия совмещала несовместимое. Офицеры ее переливались, как цвета радуги, по крайней мере двумя десятками национальностей. Были французы - принц Наполеон Мюрат и полковник Бертрен; были двое итальянских маркизов - братья Альбицци; был поляк - князь Станислав Радзивил и был персидский принц Фазула-Мирза. А сколько еще было представителей русской знати, грузинских, армянских и горских князей, а также финских, шведских и прибалтийских баронов...

И многие офицеры в черкесках могли увидеть имена свои на страницах Готского альманаха.

Дивизия сформирована была на Северном Кавказе... и в четыре месяца обучили ее и бросили на австрийский фронт. Еще только двигалась она на запад, эшелон за эшелоном, а уже далеко впереди этих эшелонов неслась легенда. Неслась через проволочные заграждения и окопы. Неслась по венгерской равнине к Будапешту и Вене... Говорили, что на русском фронте появилась страшная конница откуда-то из глубин Азии...»

А дивизия между тем усиленно готовилась к боям. Дополнительно к конным полкам в ее состав вошли части и подразделения поддержки, медицинские учреждения: 2-й конно-горный артиллерийский дивизион, пулеметный отряд Балтийского флота, конно-подрывной отряд, команда связи при штабе дивизии, автомобильный отряд, мотоциклетный отряд, передовой перевязочный отряд, 22-й передовой санитарный отряд.

26 ноября Кавказская конная дивизия через Львов начала «проходное выдвижение» в юго-западном направлении к городу Самбору. В тот день в столице Галиции, Львове, свидетелем шествия стал граф Илья Львович Толстой, сын Льва Николаевича Толстого. Он, как журналист и писатель, приехал в этот город, всего лишь месяц назад освобожденный русскими войсками от австрийцев. О своих впечатлениях и чувствах, вызванных увиденными им кавказскими полками, Илья Львович рассказывает в своем очерке «Алые башлыки», опубликованном в начале 1915 г. в московском журнале «День Печати» и перепечатанном газетой «Терские ведомости»: «...Что ни лицо, то тип; что ни выражение - выражение свое, личное; что ни взгляд - мощь и отвага...»

Восхищенный кавказскими всадниками, влившимися добровольцами в ряды российской армии, Илья Львович вспомнил и трагические страницы истории взаимоотношений России и Кавказа: «60 лет тому назад эти люди упорно с нами воевали, а теперь они настолько слились с Россией, что сами добровольно пришли сюда для того, чтобы общими усилиями сломить упорство нашего, теперь уже общего, опасного и сильного врага.

Как тогда Кавказ боролся и все приносил в жертву своей независимости, так теперь он выслал к нам лучших своих представителей для того, чтобы вместе с нами стать на защиту независимости не только нашей родины, но тем самым и всей Европы от губительного нашествия новых варваров...

С тех пор я полтора месяца провел в ближайшем соприкосновении с этими частями и не только полюбил весь их состав, начиная с высшего и до последнего рядового, но и научился глубоко его уважать. Я видел людей в походе, и на стоянках, и в боях.

Их называли «дикими», потому что на них надеты страшные мохнатые папахи, потому что они завязывают на голове башлыки, как чалмы, и потому что многие из них...- абреки, земляки знаменитого Зелимхана...*

Я жил целый месяц в халупе в центре расположения «диких полков»,- рассказывал Толстой, - мне указывали людей, которые на Кавказе прославились тем, что из мести убили несколько человек,- и что же я видел?

Я видел этих убийц, нянчивших и кормящих остатками своего шашлыка чужих детей; я видел, как полки снимались со своих стоянок и как жители жалели об их уходе, благодарили их за то, что они не только платили, но и помогали своими подаяниями; я видел их выполняющими самые трудные и сложные военные поручения; и я видел их в боях, дисциплинированных, безумно отважных и непоколебимых. Много у меня от этого времени осталось впечатлений, самых интересных, которые я берегу в своей душе, как ценные воспоминания и как дорогой психологический материал».

После торжественного шествия дивизии через Львов ее полки, совершив семидесятикилометровый переход по австро-венгерской территории, занятой российской армией, вышли к городу Самбору, где 28 ноября, как свидетельствует штабной документ, полностью «закончилось сосредоточение дивизии». Отсюда кавказские полки выходили на боевой участок в Карпатских горах, куда в том году пришла ранняя зима с обильными снегопадами и морозами.

В Карпатских горах, юго-западнее Самбора, на берегах реки Сан, Кавказская конная дивизия вступила в боевые действия с неприятелем, действуя вначале в составе 8-й, а затем 9-й армии Юго-Западного фронта.

Документы полков и штаба Кавказской конной дивизии донесли до нас имена героев боев, описание их подвигов и связанных с ними боевых эпизодов на всем протяжении войны с 1914-го по 1917 г. В этот период через службу дивизии прошло 7000 всадников - уроженцев Кавказа (полки, понесшие потери в боях и сокращавшиеся за счет отчисления «вовсе от службы» «всадников» по ранениям и болезням, четырежды пополнялись приходом с мест их формирования запасных сотен). Около 3500 были награждены Георгиевскими крестами и Георгиевскими медалями «За храбрость», а все офицеры удостоены орденов. К сожалению, рассказать обо всех героях Кавказской конной дивизии в этой книге не представляется возможным, и в ней названы имена лишь немногих из них, но сделавших очень многое, порой ценой жизни, в деле защиты нашего Отечества...

Полки 3-й бригады - Черкесский и Ингушский - уже 8 декабря первыми из состава дивизии вступили в столкновение с неприятелем. Наградные представления и данные из приказов о награждении дают нам возможность увидеть, как отважно сражались «всадники» и офицеры кавказских полков в далекие от нас дни зимы 1914-1915 гг., заброшенные военной судьбой далеко от родных мест в Карпатские горы...

Ингушский конный полк начал боевые действия в Карпатах у села Рыбне. Позже в наградных представлениях на его командира полковника Георгия Алексеевича Мерчуле, в сведениях «Награды за текущую кампанию», первым будет указан орден Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, которым его наградят, согласно Высочайшему приказу от 9 января 1915 г., «За бой при селе Рыбне 13 декабря 1914 г.»

За отвагу, проявленную в бою за село Рыбне, будут награждены Георгиевскими крестами:

Младший урядник Ахмет Оздоев - 4-й ст., № 159485.

Вахмистр, светлейший князь Грузинский Михаил - 4-й ст., № 159498. Он 13 декабря 1914 г. в бою у с. Рыбне под сильным огнем противника доставил важное донесение и восстановил утраченную связь. Князь Михаил Николаевич Грузинский - в дальнейшем офицер Ингушского полка - был награжден пятью орденами.

Анатолий Львович Марков спустя многие годы после Первой мировой войны, находясь в эмиграции во Франции, в своих воспоминаниях «В Ингушском конном полку», рассказывая об однополчанах, сказал и о том, что «фамилия Мальсаговых в полку была столь многочисленна, что при формировании полка на Кавказе был даже проект создать из представителей этой фамилии особую сотню».

Были Мальсаговы и среди тех, кто отличился храбростью в первых боях Ингушского полка у деревни Рыбне, и в числе первых удостоены Георгиевских крестов:

«Всадник Бахауддин Хаджукович Мальсагов - 4-й ст. № 159500.

Мл. урядник Юнус Хутиевич Мальсагов - 4-й ст. № 259486.

Всадник Ахмед Артаганович Мальсагов - 4-й ст. № 159494.

В бою 13 декабря 1914 г., будучи разведчиками, с явной опасностью для жизни добыли и доставили важные сведения о расположении противника».

Бахауддин Мальсагов - сын начальника «Ингушской охранной стражи», коллежского регистратора (прапорщика) Хаджуко Мальсагова, который в составе Терско-Горского конно-иррегулярного полка участвовал в войне с Турцией в 1877-1878 гг. «в Европейской Турции» - на Балканах - и был награжден знаками отличия Военного Ордена - Георгиевскими крестами 3-й и 4-й степени и румынским крестом «За переход через Дунай».

В Ингушском конном полку служил и старший брат Бахауддина - всадник Муса Мальсагов. За мужество, проявленное в январских боях в Карпатах, он получил Георгиевский крест - 4-й степени, а именно за то, что в ожесточенном бою во время контратаки австрийцев под шквальным огнем «восстановил связь» между своей, 4-й сотней, и командиром полка.

Отличился в Карпатском сражении в январские дни пятнадцатого года и урядник Мурат Мальсагов: в критический момент боя он «доставил важное приказание» полковника Мерчуле командиру сотни, и за это его наградили Георгиевским крестом 4-й степени.

Урядник Асмибек Маматиев в составе Ингушской сотни Терско-Кубанского полка в 1904-1905 гг. участвовал в войне с Японией и за храбрость был награжден тремя Георгиевскими крестами. Он первым в Ингушском полку будет удостоен Георгиевского креста 1-й степени № 1629 за то, что, как лаконично сказано в наградном представлении, «в бою 29 декабря доставил важные сведения о противнике».

Урядник Хаджи-Мурат Заурбекович Местоев свою первую награду получил за декабрьские бои в Карпатах. Позже, в ноябре 1915 г., в списке «Всадники Ингушского конного полка, имеющие Георгиевские кресты всех 4 степеней», о нем будет сказано: «Хаджи-Мурат Местоев - 4-я ст.- за бои в декабре 1914 г., 3-я ст.- в феврале, 2-я ст.- в мае и 1-я ст.- в августе месяце 1915 г.».

Всадник Ингушского полка Осман Магометович Аушев приказом командира 2-го кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Хана Нахичеванского был награжден медалью «За храбрость» 4-й степени за то, что «в боях с 11-го по 13 декабря 1914 г. у с. Рыбне под огнем противника выказал выдающееся мужество и храбрость».

В декабрьских боях заслужил Георгиевский крест 4-й степени всадник Паша Беков, который, находясь «старшим в секрете, обнаружил противника» и предупредил об этом командира сотни.

Старший урядник Ингушского полка Алисхан Плиев в январских боях, «командуя взводом, удержал пункт», дав возможность своей сотне отбить контратаку неприятеля, и был награжден Георгиевским крестом 4-й степени. Месяц спустя заслужит он и медаль «За храбрость». «В боях с 13-го по 19 февраля 1915 г. у дер. Цу-Бабино, - сказано о Плиеве в наградном приказе,- под огнем противника выказал выдающееся мужество и храбрость».

И конечно же образцом мужества и воинской доблести в боях служили офицеры. Командир 1-й сотни штабс-ротмистр Гуда Алиевич Гудиев, награжденный на Японской войне пятью орденами за храбрость, в декабрьских боях в Карпатах командующим армией будет удостоен ордена Св. Анны 2-й степени с мечами, а «за январские бои ему объявлено Высочайшее благоволение - личная благодарность императора Николая П.

Прапорщики: ветеран Японской компании Муса Аушев, Эльмурза Гулиев и Кагерман Дудаев за подвиги, совершенные в декабрьских боях, получат в награду ордена Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». После объявления в январе 1915 г. приказа об их награждении пройдет несколько месяцев, и затем из штаба 2-го кавалерийского корпуса офицер для поручений доставит в штаб дивизии пакет с извещением и орденами:

«Начальнику штаба Кавказской туземной дивизии.

Препровождаются орденские знаки, присланные из штаба 9 армии, для выдачи офицерам, поименованным на обороте:

Ингушского конного полка

Штабс-ротмистр Гудиев - Св. Анны 2-ст. с мечами.

Прапорщик Дудаев - Св. Анны 4-й ст. с надписью «За храбрость».

Прапорщик Аушев - Св. Анны 4-й ст. с надписью «За храбрость».

Прапорщик Гулиев - Св. Анны 4-й ст. с надписью «За храбрость».

Орденом Св. Владимира 3-й степени с мечами за бои в Карпатах был награжден полковник Ингушского полка принц Наполеон Мюрат (орден Св. Владимира 4-й степени он получил в период русско-японской войны).

Об одном из боевых эпизодов во фронтовой жизни этого удивительного человека рассказал в книге «Дикая Дивизия» Николай Николаевич Брешко-Брешковский: «Здесь, в Карпатах, он спасает положение всей бригады, почти отрезанной, когда на лямках ему были поданы пулеметы... Он с горстью своих людей находился на такой круче - подняться к нему никакой возможности не было! Тогда Мюрат приказал спустить длинные-длинные веревки, и на этих веревках его люди подтянули пулеметы. Из них он открыл огонь - австрийцы бежали в панике!»

Вполне вероятно, что именно за этот подвиг Наполеон Мюрат и стал кавалером ордена Св. Владимира 3-й степени, который давался офицерам, состоявшим в чине, начиная от полковника. А 15 февраля 1915 г. командир полка Георгий Алексеевич Мерчуле представил принца Мюрата к еще более высокой награде и в своем рапорте командиру 3-й бригады писал: «Прошу Вашего ходатайства о награждении принца Наполеона Мюрата за рекогносцировку с 2-го по 9 января с. г. высот Устрижижи-Горны Георгиевским оружием».

Но взамен Георгиевского оружия Мюрату было «объявлено Высочайшее благоволение за отличия в боях».

«Этот рожденный для войны офицер переживал трагедию,- писал о принце Наполеоне Мюрате Брешко-Брешковский, встречавшийся с ним летом 1915г.- Его последние трофеи и подвиги были в буквальном смысле последними. Он все еще силен, все еще может гнуть монеты, но уже постепенно лишается ног. Дают знать о себе подагра мирного времени и ревматизм трех воин, и, самое главное, зимние бои в Карпатах, с их стужею, когда ему отморозило обе ноги». В ноябре 1915 г., когда здоровье полковника Наполеона Мюрата еще более ухудшилось, он вынужден был расстаться со своим полком и однополчанами и выехать с Юго-Западного фронта в Тифлис для «прикомандирования в распоряжение главнокомандующего Кавказской армией».

В должности адъютанта Ингушского конного полка служил корнет Александр Николаевич Баранов, потомственный дворянин, один из выпускников Пажеского корпуса, участник похода в Китай в 1900-1901 гг. и последовавшей вскоре Русско-японской войны, отмеченный боевыми наградами. Сражался корнет Александр Николаевич Баранов отважно. Как видно из документов, уже в декабре и январе он заслужил два ордена: Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом - «за бой у села Полянчики 11 декабря 1914 г.» и Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом - «за бой у сел Кривка, Цу-Кривка 23-24 января 1915 г.». А за доблесть, проявленную корнетом Барановым 13 декабря 1914 г. у карпатского села Рыбне, командир Мерчуле представил его к награждению Георгиевским оружием.

В середине декабря офицерам 2-го Дагестанского конного полка стал 35-летний прапорщик граф Михаил Львович Толстой, сын писателя Льва Николаевича Толстого. Он имел университетское образование, до войны жил в Тульской губернии. Еще в 1900 г., в возрасте 21 года, Михаил Толстой, прослужив несколько месяцев вольноопределяющимся в армейской кавалерии, сдал экзамен на офицерский чин, его произвели в прапорщики, и вскоре он вышел в запас.

Любовь Льва Николаевича Толстого к Кавказу и горцам передалась и его сыну Михаилу. Он направляет командованию рапорт с просьбой о переводе его в Кавказскую конную дивизию и именно во 2-й Дагестанский полк, в котором служили внуки и даже сыновья тех, кто знал легендарного мюрида Хаджи-Мурата, ставшего героем знаменитой повести его великого отца. Так, с декабря 1914-го прапорщик граф Толстой вошел в ряды дагестанцев. И что удивительно, Михаилу Львовичу доведется во 2-м Дагестанском конном полку служить и участвовать в боях вместе с офицером Хаджи-Муратом, ставшим одним из самых прославленных героев Кавказской конной дивизии, а ведь так звали и того знаменитого Хаджи-Мурата, чье имя обессмертил своим пером его отец...

Из приказа о награждении всадников Чеченского конного полка Георгиевскими крестами за бой при дер. Пойко есть и «всадник» князь Мавлет Бекович-Черкасский - 4-й степени № 172540.

Интересная история связана с названным в этом наградном приказе «всадником» Чеченского конного полка князем Мавлетом Бековичем-Черкасским, «из чеченцев», прозванным «князем из потомственных дворян Кавказа». Его дед - кабардинский князь Муртазали Бекович-Черкасский - приходился внуком генерал-майору Эльмурзе Черкасскому, младшему брату знаменитого сподвижника Петра Великого - офицеру лейб-гвардии князю Александру Бековичу-Черкасскому.

Поручик князь Муртазали Бекович-Черкасский жил в Малой Кабарде, а в конце сороковых годов XIX в., после развода с женой, переселился на жительство в чеченский аул Новый Юрт, где вскоре женился на чеченке. У них родился сын Эдильхан. После 1851 г. Муртазали скончался. Оставшегося малолетним Эдильхана воспитали в чеченской семье. Сам он, став взрослым, тоже взял себе в супруги чеченскую девушку. И два их сына, Мавлет и Магомет, уже считали себя настоящими чеченцами.

Поэтому вполне естественным стало и то, что в сентябре 1914 г. князь Мавлет Эдильханович Бекович-Черкасский вступил добровольцем в Чеченский конный полк. За храбрость в боях он был награжден двумя Георгиевскими крестами и затем произведен в прапорщики. Младший брат Мавлета - Магомет - окончил Елизаветградское кавалерийское училище по 1-му разряду и Высочайшим приказом от 1 декабря 1914 г. произведен в прапорщики. В начале января 1915 г. он прибыл в штаб 2-го кавалерийского корпуса, но здесь получил назначение не в Чеченский полк, как о том ходатайствовал, а в запасную сотню Ингушского конного полка и направлен в Назрановский округ для сбора и подготовки добровольцев.

Весной Магомет Эдильханович подал рапорт командованию с просьбой о его переводе в Чеченский полк. В этом его поддержали командир Кавказской конной дивизии великий князь Михаил Александрович и начальник дивизионного штаба полковник Юзефович, который 10 апреля 1915 г. направил в Главный штаб в Петроград телеграмму: «По предписанию командира дивизии прошу о переводе прапорщика запасной сотни Ингушского конного полка князя Бековича-Черкасского в Чеченский конный полк».

В июле 1915 г. во время отсутствия адъютанта Чеченского полка штабс-ротмистра Абдул-Меджида Чермоева прапорщик Магомет Бекович-Черкасский исполнял его обязанности. За боевые заслуги он получил 4 ордена и произведен в чины корнета и поручика...

День 15 февраля 1915 г. стал одним из самых ярких в боевой истории дивизии, овладевший тогда важными опорными пунктами неприятеля на северо-западных подступах к городу Станиславову - селами Бринь и Цу-Бабино. С утра Ингушский полк и часть сил Черкесского полка переправились через реку Ломницу и начали наступление на Цу-Бабино. Важную роль во взятии села сыграли ингуши. Их полковой командир полковник Георгий Алексеевич Мерчуле «за атаку деревни Цу-Бабино 15 февраля 1915 г.» удостоен Георгиевского оружия.

Кавалером Георгиевского оружия стал и прапорщик Ингушского полка Эльмурза Дударович Гулиев, о подвиге которого свидетельствует наградной лист: «В бою 15 февраля 1915 г. у деревни Цу-Бабино, командуя взводом в конном строю, под сильным огнем противника перешел вплавь реку Ломницу, прорвал окопы противника и зашел ему в тыл, благодаря чему произвел в рядах противника панику и заставил бежать, понеся большие потери; спешив взвод, продолжал преследовать противника, чем содействовал успешному действию полка».

Особо отличилась в бою за Цу-Бабино 4-я сотня Ингушского полка под командованием штабс-ротмистра князя Михаила Георгиевича Химшиева, участника Русско-японской войны, в 1901 г. окончившего Николаевское кавалерийское училище, в котором он проходил курс обучения в одном эскадроне вместе с Абдул-Меджидом Чермоевым. О мужестве как самого сотенного командира, награжденного за тот бой орденом Св. Георгия 4-й степени, так и его всадников-ингушей, говорит наградное представление, составленное на Химшиева полковником Мерчуле: «В бою 15 февраля 1915 г. у села Цу-Бабино атаковал в конном строю австрийцев, выбил их из окопов у опушки леса у села Цу-Бабино, ворвался в деревню и истребил в рукопашной схватке роту пехоты, чем оказал содействие овладению селом Цу-Бабино».

Юнкер милиции Эсаки Дзагиев в 1904-1905 гг. в составе Ингушской сотни участвовал в Русско-японской войне, получив в награду Георгиевский крест 4-й степени. Теперь же, состоя в рядах Ингушского конного полка, он «за бой 15 февраля 1915 г.» награжден Георгиевским крестом 3-й степени.

Старший урядник Хаджи-Мурат Местоев заслужил 3-ю степень Георгиевского креста «за дело у деревни Цу-Бабино». В феврале он совершил еще один подвиг - «27-28 февраля выполнил разведку и донес важные сведения и, вызвавшись охотником, вывез на позицию пулемет»,- за который 5 августа 1915 г. великий князь Георгий Михайлович «от имени Государя Императора» наградил Хаджи-Мурата Местоева Георгиевским крестом 1-й степени, № 5797...»

Из приказа о награждении всадников Ингушского полка Георгиевскими медалями «За храбрость» 4-й степени:

Младший урядник Була Осканов.

Всадник Идрис Аушев.

Всадник Боч Беков.

Всадник Ахмат Плиев.

«В боях с 13-го по 19 февраля 1915 г. у сел. Цу-Бабино под огнем противника выказали выдающееся мужество и храбрость».

Неизвестный нам корреспондент, побывавший на фронте в Кавказской конной дивизии, весьма красочно и выразительно, с чувством искреннего восхищения рассказывал о героях-кавказцах и конкретно о двух, проведенных ими в феврале боевых операциях,- по взятию «деревни Ц.» - Цу-Бабино и «города С.» - Станиславова.

«Дела Кавказской дивизии у всех на устах, - читаем в очерке «Кавказцы».- Дивизия работает в беспрерывных боях и стычках с середины января, и каждое ее выступление в целом или отдельных полков - это сплошной героический подвиг, проявление высшего мужества.

Появление «людей в папахах» вблизи неприятеля производит должное действие. Немедленно принимаются исключительные меры обороны, укрепляются позиции, подвозятся орудия и выдвигаются тысячи людей против сотен. Но это в большинстве случаев не имеет результата. Достаточно одного или двух безумно смелых натисков горцев,- и австрийцы бросают свои позиции, орудия, раненых и бегут...»

И далее корреспондент газеты «Новое Время» в подтверждение своих слов рассказывает о «последних боевых эпизодах из фронтовой жизни дивизии, озаглавив первый из них, как «Бой под Ц.», где 15 февраля сражались Ингушский и Черкесский полки и где на долю их сотен «выпало занятие сильно укрепленной позиции при селении Ц. (Цу-Бабино).

Но выполнен приказ полковых и сотенных командиров, и первые цепи спешенных всадников Ингушского и Черкесского полков устремились вперед, к деревне Цу-Бабино, «через холм, увлекая за собой всю остальную массу. С криком «Алла! Алла!», заглушавшим временами канонаду, перескочили сотни холмов и понеслись на кручу, встречаемые залпами и, идя, как казалось, на верную гибель. Сдержать людей уже не было возможности».

«С неимоверной быстротой,- читаем в очерке, - спешенные сотни оказались у «проволочных заграждений, прорвали их, через упавших перескакивали следующие всадники и, наконец, достигли окопов. Проскочили их и ворвались в Ц.» (Цу-Бабино).

Австрийцы дрогнули в панике, заметались, продолжая оказывать сопротивление. А в это время горячий бой шел в самой деревне; «горцы работали кинжалами и винтовками, охотились за убегавшим неприятелем, выволакивали оставшихся в окопах и выбивали австрийцев из домов».

Не выдержав натиска сотен Ингушского и Черкесского полков, австрийцы в панике отступили из Цу-Бабино. «Через полчаса поле сражения представляло такую картину: австрийцы были окончательно разбиты, всюду валялись убитые и раненые,- свидетельствовал автор очерка.- Одних убитых насчитали 370 человек, причем с смертельными кинжальными ранами из них оказалось 130 человек...

За это дело наиболее отличившимся - Георгиевские кресты, а сотням выражена благодарность от имени высшего командования».

17 февраля Петроградское телеграфное агентство передало из Ставки официальную телеграмму, в которой речь шла о «кавказских горцах» в связи с их боевыми делами в рядах Кавказской конной дивизии:

«В Восточной Галиции события развиваются повсюду согласно нашим предположениям.

Наши кавказские горцы наводят страх на венгров... Горцы решительно отказываются уступить кому-либо первенство под неприятельским огнем.

Никто не должен получить право утверждать, что горец сражался за его спиной. Психология горцев в отношении боевых порядков решительно сближает их с рыцарями, которых можно было заставить сражаться лишь на началах боевого равенства в одношеренговом строю». Из приказов о награждении всадников Ингушского полка Георгиевскими крестами за взятие города Станиславова:

«Юнкер Муса Мальсагов - 3-й ст., № 44276. Будучи охотником, выполнил опасное полезное предприятие».

«Всадник Ахмед Алдиев - 4-й ст., № 281277,

всадник Боч Беков - 4-й ст., № 281278,

всадник Муртазали Албогачиев - 2-й ст., № 281279.

Будучи в разведке, выяснили силу противника».

«Вахмистр Бек-Султан Бекмурзиев - 2-й ст., № 5813. Командуя взводом, выбил противника из железнодорожной станции г. Станиславова».

И вновь обратимся к очерку «Кавказцы», опубликованному в «Новом времени» и перепечатанному в апреле 1915 г. газетой «Кавказ». «Взятие С.» - так называлась его вторая часть, посвященная взятию города Станиславова: «В победном шествии на С. участвовала и Кавказская дивизия, - рассказывается в очерке.- «Природным всадникам» пришлось вместе с пехотными войсками «спешенной конницей» под градом пуль и снарядов «постепенно, рассыпным строем, перебежками отнимать у неприятеля пядь за пядью земли. Горцы ходили на окопы - в штыки, вернее, кинжалы, несли сильные потери, но дух их не упал даже в этой, совсем необычной для них, обстановке».

Командование австро-венгерскими войсками, понимая, что Станиславова, к которому подходили значительные силы российской армии - пехоты и конницы, удержать не удастся, вывело свои главные силы из города, оставив там значительный гарнизон. И тогда произошло удивительное событие, участниками которого стали всадники и офицеры Черкесского и Ингушского полков 3-й бригады Кавказской конной дивизии.

«Для выяснения количества оставшихся в городе австрийцев посланы два конных разъезда горцев, - продолжает рассказ корреспондент газеты «Новое время».- Видимо, австрийцы заметили их, но ничем не выдали своего присутствия, подпустили эту кучку людей к самому городу. Горцы предположили, что он совсем оставлен неприятелем, спокойно вошли на мост и затем в город. Здесь их встретили залпами с разных сторон. Вместо того чтобы отступить на мост, горячие кавказцы опять прибегли к своему самому необычному оружию, и на улицах закипел кинжальный бой. Плохо ли стреляли австрийцы, или их обуял страх при виде горцев, но и на этот раз последние победили, не потеряв ни одного человека, кроме нескольких раненых.

Перестрелку услышали ближайшие четыре сотни и бросились на помощь своим...»

Очерк «Кавказцы» заканчивался словами о том, что «в составе дивизии есть немало храбрецов, награжденных Георгием. Георгия горцы называют «Джигитом» и очень чтут его...»

И действительно, святой Георгий Победоносец, покровитель российских воинов, изображение которого помещалось на лицевой стороне Георгиевского креста - он восседал на коне и копьем поражал дракона, символизировавшего врага,- у горцев Кавказа ассоциировался с не знающим страха джигитом, каким, в сущности, и являлся каждый всадник Кавказской конной дивизии. «Боевые награды всадниками очень ценились,- сказал в своем очерке «Кавказская Туземная Конная Дивизия» Алексей Арсеньев,— но, принимая крест, они настойчиво требовали, чтобы он был - не с птицами, а - с «джигитом» (кресты для иноверцев Императорской Армии чеканились с двуглавым орлом, а не с Георгием Победоносцем).

Необходимо отметить, что еще с 1844 г. в России Высочайшим приказом установлено, что ордена для офицеров, а также и Георгиевские кресты для нижних чинов - тех, кто исповедовал ислам - «магометанство», выдавались не с изображениями святых, в честь которых учреждались награды, а с Государственным гербом - двуглавым орлом. Такие награды именовались, как «для нехристиан установленные».

Были случаи, когда кавказские всадники-мусульмане даже отказывались «принять Георгиевские кресты, на которых вместо Св. Георгия был выбит Государственный герб, как в начале войны это делалось для лиц нехристианского вероисповедания,- написал в воспоминаниях «В Ингушском конном полку» бывший корнет Ингушского полка Анатолий Марков.- К счастью, скоро правительство отменило это право, и все Георгиевские кавалеры стали награждаться одинаковыми Знаками отличия Военного Ордена».

С 20 февраля, на следующий день после занятия Станиславова, полк Кавказской конной дивизии вел преследование и разведку противника «за Станиславовом на фронте Богородчаны - Марковцы», выдвигаясь в юго-восточном направлении на город Тлумач.

Командир дивизии великий князь Михаил Александрович, как говорится далее в наградном листе, развивая успех наступления и, «притянув двигавшуюся из города Станиславова 3-ю бригаду» - Ингушский и Черкесский конные полки, - направил их на село Езержаны, находившееся в 10 километрах южнее Тлумача, «имея целью одновременными действиями окончательно отбросить разбитого неприятеля. Противник силою более 2 батальонов был разбит и поспешно отступил за Езержаны, следствием чего явилось не только занятие Тлумача, но и всей впереди лежащей полосы, одновременно с занятием 12-ю кавалерийскою дивизиею местечка Калинце».

22 февраля полки 3-й бригады проводили «усиленную с боем» разведку противника к югу от Тлумача. В тот день одним из разведывательных разъездов Ингушского полка командовал корнет Крым-Султан Базоркин.

Его отец, генерал-майор Банухо Базоркин, был участником боевых кампаний на Кавказе, Крымской войны 1853-1856 гг.- против турок на Кавказском фронте и участвовал «В походе в Европейскую Турцию в 1877-1878 гг.» За отличия в боях удостоен семи орденов, среди которых на особом месте стояли ордена Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, ведь награжденный орденом Св. Владимира 3-й степени и Св. Владимира даже 4-й степени до начала XX в. имел право на получение потомственного российского дворянства.

Крым-Султан Базоркин проявил храбрость в январских боях и, согласно приказу командующего 9-й армией за № 324 от 5 июля 1915 г., получил свою первую награду - «орден Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом для нехр. установл.».

А 3 марта 1915 г. полковник Георгий Алексеевич Мерчуле направил командующему дивизией новое наградное представление на корнета Крым-Султана Базоркина: «Корнет Базоркин, поставленный 22 февраля 1915 г. с разъездом в сел. Езержаны и далее до соприкосновения с противником, и, найдя окраину деревни занятой австрийской пехотой, атаковал ее в конном строю, выбил из Езержаны, захватил семь человек пленными и, оставаясь в сопротивлении с превосходящими силами противника в течение двух суток, давал точные и верные сведения о его силах и маневрировании, чем способствовал в значительной степени успешным действиям поисков бригады.

Ходатайствую о награждении корнета Крым-Султана Базоркина Георгиевским оружием».

Наградное представление прошло по командным инстанциям и когда дошло до командующего Юго-Западным фронтом, то по его приказу корнет Ингушского полка Базоркин вместо Георгиевского оружия был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом...

К концу февраля части 2-го кавалерийского корпуса (в его составе и Кавказская конная дивизия), выполнили свою боевую задачу в Карпатской наступательной операции войск Юго-Восточного фронта. Кавказские полки, их всадники и офицеры прошли через многие бои, получили великолепную боевую закалку.

Со 2 марта полки Кавказской конной дивизии вышли на новые позиции, заняв оборонительный участок по левому берегу Днестра - от района южнее впадавшей в него реки Стрыпи до окрестностей города Залещики. На противоположном высоком берегу находился неприятель.

Весной 1915 г. приехал из Грозного на службу в Чеченский полк 35-летний штабс-ротмистр Мартазан Мусаевич Куриев. «Офицер Терской охранной стражи штабс-ротмистр Куриев переводится в Чеченский конный полк»,- сказано в документе.

В то время в полку уже служил его родственник, прапорщик Умат-Гирей Куриев, который позже в боях заслужил 3 ордена и производство в чин поручика.

В составе запасной сотни Ингушского конного полка, прибывшей в марте 1915 г. с пополнением в Кавказскую конную дивизию, находился подпоручик Созерко (по документам Сосырко) Мальсагов, уроженец с. Альтиево в Ингушетии.

Его отец, прапорщик Артаган Орцу-Хаджиевич Мальсагов, помощник командира сотни Терской постоянной милиции, происходил «из почетных жителей Терской области», являлся ветераном службы в лейб-гвардии Кавказском эскадроне, входившем в конвой императора Александра П. В рядах Терско-Горского конно-иррегулярного полка он участвовал в войне с Турцией в 1877 и 1878 гг. В боях прапорщик Мальсагов заслужил 4 ордена.

Подпоручик Созерко Мальсагов в службу вступил из кадетов Воронежского Михайловского кадетского корпуса юнкером в Александровское военное училище 31 августа 1912 г. По окончании «курса наук» по 1-му разряду произведен в подпоручики с направлением на службу в 29-й Сибирский стрелковый полк 12 июля 1914 г. «Прибыл в полк - августа 21-го того же года».

И сразу же довелось подпоручику Мальсагову стать участником боевых действий на Северо-Западном фронте. Месяц спустя - 19 сентября,- он «был ранен в бою с германцами и эвакуирован на излечение в военный госпиталь». За «отличия в делах против германцев» Созерко Мальсагов награждается «орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом». После госпиталя, на основании телеграммы штаба Кавказского военного округа от 1 декабря 1914 г., он был направлен в запасную сотню Ингушского полка.

В мае 1915-го подпоручик Мальсагов, «переименованный» в корнеты, переводится в боевой строй Ингушского конного полка, в рядах которого «всадником» служил его старший брат Ахмед, к этому времени награжденный Георгиевским крестом 4-й степени, заслуженной им в феврале при взятии селения Цу-Бабино за то, что «у села Цу-Бабино под огнем противника выказал выдающееся мужество и храбрость». Весной того же года Ахмед Артаганович Мальсагов заслужил еще два Георгиевских креста и произведен в чин вахмистра.

Из запасной сотни в ингушский полк весной 1915 г. был переведен и подпоручик Дунда Добриев. «Краткая запись о службе подпоручика Дунды Арсанаковича Добриева», составленная в марте 1915-го в связи с переводом его «из запасной сотни в полк», о нем свидетельствует:

«Родился 1894 г. 7 ноября. Сын прапорщика Терской милиции. Окончил курс во Владикавказском кадетском корпусе и в Павловском военном училище по 1-му разряду.

В боях с августа 1914 г. в 41-м Сибирском стрелковом полку. Награжден - Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» - 9 декабря 1914 г.

Был контужен в голову 27 сентября 1914 г.

Высочайшим приказом 13 февраля 1915 г. переведен на службу в запасную сотню Ингушского конного полка».

Итак, с весны 1915 г. подпоручик Дунда Добриев, «переименованный» в корнеты, служил в Ингушском полку, в составе которого находился его отец - прапорщик Арсанак Добриев, участник войны с Японией; позже вошли в полковый строй после окончания военных училищ его родной брат, прапорщик Дудар Добриев, и родственник, прапорщик Камбулат Добриев. За боевые отличия в рядах Ингушского конного полка офицер Дунда Добриев награжден 4 орденами.

После тех событий пройдут три месяца. И когда 5 августа 1915 г. великий князь Георгий Михайлович от имени царя Николая II вручит ряду всадников Ингушского конного полка Георгиевские кресты, то награды эти будут как за ту, «усиленную разведку», проведенную 15 мая на берегах Прута, так и за другие, совершенные ими, боевые отличия в те апрельские и майские дни.

«Вахмистр Ахмед Мальсагов - 2-й ст., № 12697, ст. урядник Муса Мальсагов - 3-й ст., № 80100. Разведали и доставили важные сведения.

Ст. урядник Алисхан Плиев - 2-й ст., № 12684. Под огнем противника исполнил важное поручение.

Мл. урядник Ахмет Оздоев - 3-й ст., № 80074. Вызвался охотником и донес важное донесение.

Ст. урядник Гусейн Костоев - 3-й ст., № 80073. Будучи старшим в секрете, обнаружил наступление противника.

Ст. урядник Дорисман Мерчуле - 3-й ст., № 80079.

Ст. урядник Хаспот Кортоев - 3-й ст., № 80065. За убылью офицеров поддерживал порядок в своем взводе...»

Корнет Абдул-Азис Пошев из чеченского полка за храбрость, проявленную в декабрьских боях 1914 г., был представлен к Георгиевскому оружию, которое было заменено награждением орденом Св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом. Этим же орденом был награжден и прапорщик милиции Мухарби Берсанов.

26 мая тяжелый бой пришлось выдержать группе всадников Ингушского полка, проявивших геройство при отходе их части на новые позиции и приказом по 2-му кавалерийскому корпусу от 1 августа 1915 г. награжденных Георгиевскими крестами:

Урядник Хаджибекир Мальсагов - 4-й ст., №281706.

Всадник Хамзат Мальсагов - 4-й ст., № 281708. Урядник Сосланбек Коригов - 4-й ст., № 281703. Всадник Магомет Коригов - 4-й ст., № 281705. Всадник Паша Беков - 3-й ст., № 64562. Вахмистр Бек-Султан Бекмурзиев - 1-й ст., № 2913.

27 мая продолжался отход от Прута к Днестру войск 9-й армии. С боем оставляла свои позиции и Кавказская конная дивизия. Последним из ее частей отходил Ингушский полк. Еще в самом начале мая ингуши после ожесточенного боя захватили весьма важное в стратегическом отношении село Устье-над-Прутом, откуда вели удобные броды для перехода на южный берег реки. Командир полка полковник Георгий Алексеевич Мерчуле «за бой у села Устье-над-Прутом 2 мая 1915 г.» награжден орденом Св. Владимира 3-й ст. с мечами.

«Со 2 мая на части Кавказской туземной конной дивизии, в том числе и на Ингушский конный полк, была возложена задача удерживать нами выдвинутую позицию на правом берегу Прута,- говорится в наградном листе на полковника Мерчуле.— Противник неоднократно пытался сбить полк с позиций, но всякий раз, благодаря инициативе и распорядительности командира полка полковника Мерчуле, терпел неудачу. Так продолжалось до 25 мая, когда противник обошел наш правый фланг, и полки Кавказской туземной конной дивизии получили приказ прикрывать отход наших сил на позиции у Днестра.

На долю Ингушского полка выпало быть арьергардным полком дивизии. Тут во всей мере проявил свою воинскую доблесть полковник Мерчуле...»

К полудню 27 мая 3-я бригада дивизии, прикрывая отход частей от Прута, подошла к селу Ясеневу-Польному, где полковник Юзефович приказал Георгию Алексеевичу Мерчуле остановиться с полком и здесь задержаться до вечера, чтобы дать возможность отойти из городка Городнеки штабу 2-го кавалерийского корпуса, обозам, медицинским отрядам и тыловым учреждениям.

Около двух часов дня батальон австрийской пехоты численностью свыше 400 человек занял село Топоронцы, находившееся на возвышенности, и, развернувшись в густые цепи, стал спускаться к Ясеневу-Польному. В это время «жидкие цепи» спешенных ингушей оказались под сильным огнем вражеской артиллерии. Под ее прикрытием австрийский батальон шел вперед, все ближе подходя к позициям, занимаемым Ингушским полком, и в любую минуту мог устремиться в атаку.

Видя это, полковник Мерчуле лично повел две сотни в конную атаку на вражескую пехоту и настолько ошеломил противника, «что заставил австрийскую пехоту показать тыл. Преследуя бегущего противника, ингуши истребили 70 человек неприятеля, потеряв при этом деле 17 всадников и 9 коней».

В ночь на 28 мая ингуши, последними из частей 2-го кавалерийского корпуса, переправились на левый берег Днестра, и полковник Мерчуле получил приказ взять своим полком под охрану участок «по линии Днестра» - «от Усечки до Залещиков». Вслед за ними подошли к Днестру австрийцы и немцы. Но «все попытки противника переправиться на наш берег были отбиты, причем полковник Мерчуле обходил лично позиции, ободрял до крайности измученных 4-дневными непрерывными боями людей. Сам командир полка также все эти 4 дня не отдыхал».

«За период боевых действий Ингушского полка,- свидетельствовал командир дивизии генерал-майор Багратион,- полковник Мерчуле обнаружил недюжинный военный талант, проявил редкую храбрость. Своим хладнокровием и настойчивостью он неоднократно выручал полк из крайнего положения.

Ходатайствую о награждении чином генерал-майора».

Наградное представление поддержал и командующий 2-м кавалерийским корпусом, но из штаба 9-й армии его возвратили, мотивируя тем, что за бои в мае подполковник Мерчуле «уже был награжден орденом Св. Владимира 3-й ст. с мечами и орденом Св. Анны 2-й степени».

Той же ночью на 29 мая под покровом темноты противник сосредоточил значительные силы пехоты в районе деревни Городницы и на рассвете, воспользовавшись густым туманом, начал переправу на понтонах на левый берег Днестра, высаживаясь у деревни Жежава. Австрийцев и немцев встретили огнем посты Дагестанской сотни и два пулемета прапорщика Муженкова, но, расстреляв все патроны и оказавшись обойденным слева и справа неприятелем, «сотня дагестанцев и пулеметы стали отходить к роще, севернее леса»,- говорится в «Описании боевых действий» дивизии.

Когда же о прорыве противника стало известно в штабе дивизии, великий князь Михаил Александрович, вновь возглавив командование, приказал генералу Краснову «принять начальствование над 3-й и 1-й бригадами и во что бы то ни стало остановить противника, не давая ему распространяться вглубь от линии Днестра».

Уже в 9 часов утра 29 мая по приказу генерал-

майора Петра Николаевича Краснова три спешенные сотни Ингушского полка (одна осталась в резерве) с четырьмя дивизионными пулеметами вышли к Жежаве «на усиление цепи кабардинцев и дагестанцев», занимавших окопы «у леса к северу Жежавы».

Спешенные сотни Кабардинского, 2-го Дагестанского и Ингушского полков, насчитывавшие до 350 всадников, заняв «линию свыше трех верст от высоты 292 и далее к полотну железной дороги», ведущей к станции Дзвиняч, первыми стали на левом берегу Днестра, на пути во много раз превосходившего их численностью противника. Вскоре к ним присоединилась и еще одна сотня дагестанцев. В то же время «четыре спешенные черкесские сотни, всего около 200 всадников», находились на позиции «по высотам севернее Залещики» с задачей обороны этого города.

Преследуя отходившие сотни Черкесского полка, враг продвинулся к западу от Залещиков, и в 7 часов вечера «его цепи стали угрожать тылу отряда генерала Краснова», оборонявшегося в районе деревни Жежава. И тогда ринулась в атаку подошедшая к месту боя 3-я бригада Заамурской пограничной конной дивизии в составе двух полков, которые лично повел на врага генерал-майор Краснов. «В атаке 6-й сотни заамурцев приняло участие присоединившееся некоторое число всадников Черкесского полка», - отмечено в «Описании боевых действий». Они скакали впереди Заамурской сотни и давали «направление атаки».

За кавалеристами устремились в атаку у Жежавы и сотни Кабардинского, 2-го Дагестанского, Ингушского полков, а также подошедшие к ним в полдень ополченцы 214-й и 215-й Саратовских пехотных дружин...

«Боем 29 мая волна австро-германского наступления на фронте 2-го кавалерийского корпуса, перекатившаяся через Днестр у Жежавы, была остановлена,- сказано в «Описании боевых действий» Кавказской конной дивизии. - План противника - прорвать наши расположения и принудить к отступлению - не удался».

«13 сотен Кавказской конной дивизии, заамурцы и две ополченские дружины под огнем шести вражеских батарей,- говорится далее в «Описании»,- сдержали натиск 12 батальонов австро-германской пехоты дивизии генерала германской службы Кейзера. Из числа этих войск 29 мая нами уничтожены целиком два батальона, причем в плен взято более 100 человек».

Документы Кавказской конной дивизии и ее полков донесли до нас имена героев боя, разгоревшегося 29 мая на днестровском берегу...

Из приказов о награждении всадников Ингушского конного полка Георгиевскими крестами:

Юнкер Муса Мальсагов - 2-я ст., № 7915.

В бою 29 мая, вызвавшись охотником, привлек на себя огонь противника.

Всадник Мурат Мальсагов - 3-я ст., № 6450063. Находясь в секрете, донес о наступлении противника.

Вахмистр Гусейн Костоев - 1-я ст., № 13144. «За боевые отличия» в майских боях.

Урядник Заули Цороев - 2-я ст., № 7914.

О командире 1-й сотни Ингушского конного полка штабс-ротмистре Гуде Алиевиче Гудиеве, участнике войны с Японией, награжденном тогда 5 орденами, в списке награжденных офицеров Кавказской конной дивизии указано:

«Награды за текущую кампанию: Св. Анны 2-й степени с мечами - 1915 г.

Представлен: к Высочайшему благоволению - за январские бои, к Высочайшему благоволению - за 25-е, 29 мая 1915 г.»

О его дальнейшей службе становится известно из официального документа, относящегося к марту 1916 г.: «Производится за отличия в делах против неприятеля из штабс-ротмистров в ротмистры состоящий в Ингушском конном полку, ныне переведенный на службу в ведомство Министерства внутренних дел, с зачислением по армейской кавалерии, Гудиев».

Отвагу проявил в боях в конце мая и корнет Ингушского полка Созерко Артаганович Мальсагов. «За боевые отличия, оказанные во время боев 25-го, 26-го, 27-го, 28-го и 29 мая 1915 г.», командир Кавказской конной дивизии представил его к ордену Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость...»

В документе штаба дивизии указано, что Ингушский полк полковника Георгия Алексеевича Мерчуле участвовал: «...в делах при охране берега Днестра с 1-го по 20 июня у села Ивание; в отдельных стычках у села Касперовцы - с 26-го по 30 июня; в ночной схватке у села Колодрубка с 5-го на 6 июля - 2-я и 3-я сотни. В боях участвовала в среднем по 70 всадников в сотне».

13 июля командующий 9-й армией генерал Лечицкий лично вручил Георгиевские кресты семерым всадникам Ингушского конного полка «за бой 6 июля 1915 г. у дер. Колодрубки»; вот данные из приказов:

«Вахмистр Бексултан Бекмурзиев - 2-я ст., № 10749. 6 июля с. г. в бою у дер. Колодрубки под сильным и действительным огнем противника доставил извещение, благодаря которому в момент необходимости была восстановлена утраченная связь».

Пройдет неделя, и 20 июля будет объявлен приказ по 2-му кавалерийскому корпусу, согласно которому вахмистр Бек-Султан Бекмурзиев награждался Георгиевским крестом 2-й степени за боевое отличие при взятии города Станиславова еще в февральских боях. А затем 1 августа 1915 г. последовал приказ командующего 2-м кавкорпусом за № 86 о его награждении Георгиевским крестом 1-й степени за подвиг, совершенный 26 мая на Пруте. Так вахмистр Ингушского полка Бек-Султан Бекмурзиев стал обладателем пяти Георгиевских крестов. Первый из них он заслужил еще в боях с японцами в 1905 г., а четыре - в период Первой мировой войны. В связи с этим, в 1916 г. приказом командования награждение Бекмурзиева 2-м Георгиевским крестом 2-й степени отменялось, «ввиду получения им Георгиевского креста той же степени». Но совершенный им в бою подвиг командующий Юго-Западным фронтом вознаградил присвоением ему чина прапорщика. И в списке офицеров Ингушского конного полка на сентябрь 1916 г. значится: «Прапорщик милиции Бек-Султан Бекмурзиев».

«Ст. урядник Хаджи-Мурат Местоев - 2-я ст., № 10733. 6 июля с. г. в бою у деревни Колодрубки со взводом выполнил исключительную по важности и трудности задачу, отбив наступление превосходящих сил неприятеля, чем спас наши посты».

5 августа 1915 г. великим князем Георгием Михайловичем урядник Хаджи-Мурат Местоев за воинскую доблесть, проявленную в боях 27-28 февраля, награжден Георгиевским крестом 1-й степени.

«Юнкер милиции Эсаки Дзагиев - 2-я ст., № 10746.

6 июля с. г. в бою у деревни Колодрубки доставил на место боя патроны с опасностью для жизни, в момент чрезвычайной надобности под огнем противника».

В «Списке всадников Ингушского конного полка, имеющих Георгиевские кресты всех 4-х степеней», составленном 18 ноября 1915 г., сказано: «Эсаке Дзагиев - 4-я степень в русско-японскую войну, 3-я степень за бой 15 февраля, 2-я степень - от командующего армией на смотру в Августимне, 2-й степени крест за бой 27 мая, который представлен к замене на 1-ю степень».

Приказом по 2-му кавалерийскому корпусу от

1 августа 1915 г. юнкер Эсаке Дзагиев за майские бои на Пруте был вторично награжден Георгиевским крестом 2-й степени. Согласно существовавшему положению, полученная позднее аналогичная награда заменялась на более высокую, в данном случае - на Георгиевский крест 1-й степени.

«Ст. урядник Исмаил Мальсагов - 3-й ст., № 70122.

6 июля с. г. в бою у деревни Колодрубки при взятии неприятельского укрепленного пункта примером отличной храбрости ободрял товарищей и увлек их за собой...»

Из приказа командующего 9-й армией генерал-лейтенанта Платона Алексеевича Лечицкого от 5 июля № 324 о награждении офицеров Кавказской конной дивизии за мужество, проявленное в боях в конце апреля и в мае на правобережье Днестра и на Пруте: «...по Высочайше представленной мне власти, ниже поименованные офицеры за отличия в делах против неприятеля, награждены орденами:

...Св. Анны 3-й степени с мечами

Ингушского конного полка

Корнет Дунда Добриев (для нехр. установл.).

Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость»

корнет Сосырко Мальсагов (для нехр. установл.).

Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом

прапорщик милиции Эльмурза Гулиев (для нехр. установл.)».

Названный среди награжденных корнет Чеченского полка Абдул-Азис Пошев в том же 1915 г. скончался от смертельного ранения.

«Наградной лист. Ингушского конного полка старший урядник Хаджи-Мурат Местоев.

29 мая у сел. Жежава вызвался охотником, отправился из окопов к роще, занятой австрийцами, и, невзирая на ураганный артиллерийский и ружейный огонь противника, подполз вплотную к позициям противника, определил пункты, где стояли их пулеметы, и тем дал возможность направить на них огонь нашей артиллерии, чем спас части, занимавшие окопы, от больших потерь. Награжден Георгиевским крестом 4-й степени от имени Государя Императора за декабрьские бои. Представлен к награждению Георгиевским крестом 3-й степени за подвиг в бою 25 мая у дер. Видиново. Лично награжден командующим 9-й армией, как особо отличившийся в бою 6 июля, Георгиевским крестом 2-й степени за № 10733.

За командира полка подполковник Абелов».

В середине августа 1915 г. за подписью полковника Константина Николаевича Хагондокова будет составлен «Список нижних чинов 2-го кавалерийского корпуса, коим пожалованы французские, бельгийские и английские медали». И в их числе значился всадник Кавказской конной дивизии - Ингушского конного полка ст. урядник Хаджи-Мурат Местоев, получивший французскую медаль.

В конце июля генерал-майор Багратион приказал командирам полков представить в дивизионный штаб сведения о числе награжденных Георгиевскими крестами и медалями «За храбрость». Три дошедших до нас из тех дней рапорта датированы 29 июля 1915 г. ...

«Сообщаю, что в Кабардинском конном полку с начала кампании до сего времени в вверенном мне полку получено 125 Георгиевских крестов и 96 Георгиевских медалей.

Командующий полком полковник князь Бекович-Черкасский».

«С начала кампании до сего времени получены командующим Черкесским конным полком Георгиевских крестов - 155, Георгиевских медалей -176.

Вр. командующий полком подполковник Султан-Гирей».

«Сообщаю, что Ингушским конным полком за все время войны получено 79 Георгиевских крестов и 130 Георгиевских медалей.

Полковник Мерчуле».

Неделю спустя, 5 августа, великим князем Георгием Михайловичем еще 20 всадников Ингушского полка были награждены Георгиевскими крестами.

Одним из самых читаемых и известных в дореволюционной России изданий является еженедельный журнал «Нива», выходивший в Петербурге (с лета 1914-го - Петроград). В годы войны в его страницах публиковалась много материалов о фронтовых буднях и героях войны. А в одном из мартовских номеров журнала за 1915 г. была помещена фотография офицера в черкеске, на погонах которого четко выделяются литеры «ККД» - «Кавказская конная дивизия». Подпись под снимком гласит: «Редактор «Нивы» Валериан Яковлевич Светлов, ротмистр Ингушского конного полка Кавказской туземной дивизии, вступивший добровольцем в ряды действующей армии».

Настоящая фамилия редактора «Нивы» была Ивченко, Светлов же - его литературный псевдоним. В книге - «романе» Николая Николаевича Брешко-Брешковского «Дикая Дивизия» о нем сказано: «Светлов, известный писатель и балетоман, добровольно променявший редакторский свой кабинет в журнале «Нива» на боевую жизнь офицера Дикой дивизии».

В документах дивизии и Ингушского полка Валериан Яковлевич значится под своей настоящей фамилией - ротмистр Ивченко. Надо сказать, что в «боевой жизни», сражаясь вместе с ингушами, он проявил себя храбрым офицером и был награжден 4 орденами, среди которых - Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом.

Особенно яркими, обращавшими на себя внимание читателей «Нивы», стали очерки военного корреспондента журнала Николая Брешко-Брешковского, часто выезжавшего на фронт. Неоднократно бывал он в Кавказской конной дивизии, хорошо знал многих ее офицеров. В результате этих поездок Брешко-Брешковского в действующую армию в журнале «Нива», вышедшем 22 августа 1915 г., увидел свет его эмоциональный, яркий очерк «Кавказские орлы в Галиции», посвященный ставшей широко известной в России Кавказской конной дивизии...

В конце августа исполнился год дивизии «кавказских орлов». И по этому случаю генерал-майор Дмитрий Петрович Багратион издал приказ для объявления по всем дивизионным полкам, отрядам и командам: «Сегодня, 23 августа, в первую годовщину формирования Кавказской туземной конной дивизии поздравляю всех чинов ее штаба господ офицеров, всадников и нижних чинов полков, славных батарей пулеметчиков и санитарных отрядов, кровью 1400 храбрецов, убитых и раненых, запечатлевших на века верность службе Его Императорскому Величеству и России...»

Наступило 22 мая - день знаменитого наступления войск Юго-Западного фронта, вошедшего в историю под названием Брусиловского прорыва, в котором участвовала и Кавказская конная дивизия.

В приказе по Кавказской конной дивизии № 187 от 8 июня 1916 г. генерал Дмитрий Петрович Багратион, подводя первоначальные итоги участия в Брусиловском наступлении, в первой его части отметит «ряд удачных боев полков дивизии: чеченцев на переправе у Ивание, атаки татар - у дер. Тышковцы, черкесов - у дер. Окно с занятием этих деревень и захватом 2 пулеметов и более 800 пленных». 29 мая в бригадах уже знали, что форсирование Днестра начнется в ночь на 30-е на участке, занимаемом Чеченским полком. И первыми в наступление пойдут чеченцы.

Проводится последняя разведка перед началом сложной операции. По приказанию полковника Фазула-Мирзы Каджара командир 4-й сотни есаул князь Давид Дадиани, прикомандированный к полку из 2-го Екатеринодарского полка Кубанского казачьего войска, направил на заседание урядника Осканова, ингуша, служившего в Чеченском полку. Наградное представление крестом донесло до нас свидетельство о той, такой важной перед форсированием Днестра, разведке, проведенной 29 мая:

«Мл. урядник Батыр-Бек Осканов - 4-й ст., № 809624. 29 мая 1916 г., вызвавшись охотником для разведки правого берега Днестра, что против дер. Усечко, вплавь перебрался на неприятельский берег, точно определил силу и расположения неприятельских постов, а также местонахождение пулеметов; переправляясь обратно, был замечен неприятелем и подвергнут убийственному пулеметному и ружейному огню, причем был тяжело ранен бывший с ним взводный урядник Магомет Берсанов. Осканов не растерялся, не оставил раненного товарища и доставил его в окоп».

В списке по чеченскому конному полку «Высочайше награжденных» всадников значатся 60 человек, двое из них получили Георгиевские кресты 2-й степени, девять - 3-й, остальные - 4-й.

Еще двоим всадникам Чеченской полусотни - героям форсирования Днестра - «от имени Государя Императора» лично вручил Георгиевские кресты великий князь Георгий Михайлович: чеченцу Масхуду Демишеву и ингушу Заурбеку Ахушкову, об удивительной судьбе которого уже рассказывалось.

«Ст. урядник Ахушков Заурбек - 2-й ст., № 47910. Переправился через реку Днестр 30 мая 1916 г. и, когда полусотня рассыпалась цепью, первый бросился с криком «ура» на австрийцев, которые были ошеломлены и частью сдались в плен, частью бежали».

В бою у дер. Чертовец 2 июня проявил отвагу и адъютант Чеченского полка Абдул-Меджид Арцуевич Чермоев, к тому времени уже награжденный орденами Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость».

Командир 2-й бригады генерал-майор Сергей Аркадьевич Дробязгин вручил командующему дивизией генералу Багратиону рапорт - «надпись» - «от 22 июля с. г. за № 102 о награждении штабс-ротмистра Чеченского полка Чермоева за бой 2 июня орденом Св. Георгия 4-й степени».

О геройстве и воинской доблести Абдул-Меджида (Тапы) Чермоева, его уме, широте мышления писал с восхищением познакомившийся с ним на фронте Николай Николаевич Брешко-Брешковский в книге «Дикая Дивизия»: «Штабс-ротмистр Тапа Чермоев, бывший офицер Собственного Его Величества конвоя, а теперь адъютант Чеченского полка. Тапа сам чеченец и пользуется большим влиянием среди чеченцев. И по себе, и по своему отцу. Недавно Чермоев... средь бела дня, увлекшись разведкой, не заметил, как очутился буквально в пятидесяти шагах от окопов противника. Эта дерзость так ошеломила австрийцев, они далее не стреляли, а уж чего выгоднее мишень: всадник в полусотне шагов. Чермоев не был бы горцем, если бы, заметив свою оплошность, бросился наутек. И он сделал так же лихо, как делали его предки – чеченцы - в борьбе с русскими. Он задержал коня и, молодецки заломив папаху, посмотрел на ошеломленных австрийцев, а потом с гиком, стегнув коня плетью, взвил его на дыбы и, повернув, как на оси, с места понесся карьером назад, к своим. И это было так ошеломляюще - ни одного выстрела вдогонку…

Он знает и любит свой Северный Кавказ и своих чеченцев. Тапа - живая история всех кавказских войн. Память у него изумительная! Пытливый ум и знание предмета в мельчайших подробностях делает его увлекательным собеседником».

В середине июля уже шло решительное наступление войск 41-го армейского корпуса, переброшенного из Буковины в Галицию,- на Тлумач и Станиславов. Им противостояли австрийцы вместе с отборными частями германской армии, спешно переброшенными сюда с французского фронта.

И тогда начальник штаба дивизии полковник Петр Александрович Половцев, «изучив местность и учтя обстановку», приказал выдвинуть 3-ю бригаду «в лощину северо-западнее дер. Хоцимеж и оттуда внезапно атаковать в конном строю дер. Езерань».

Ингушский полк оставался на месте, ожидая приказа на атаку. В то же время русские пехотные части продолжали вести наступательный бой в районе Езерани, но неприятель отражал их атаки.

Около 7 часов вечера «полковник Половцев решил, что теперь настало время действовать коннице,- сказано в «Описании боевых действий»,- и нанести последний удар разбитому в течение дня пехотой противнику».

Этот «последний удар» по неприятелю, оборонявшемуся в дер. Езерань, и предстояло нанести Ингушскому конному полку полковника Георгия Алексеевича Мерчуле. По приказу Половцева сотни ингушей устремились в атаку. Всадники 1-й сотни штабс-ротмистра Александра Николаевича Баранова «под убийственным ружейным и пулеметным огнем противника» ворвались в Езерань, перескочив через вражеские окопы, «которыми была окружена деревня, в которой засели германцы, продолжавшие стрелять по атакующей сотне. Ввиду их сопротивления и отказа к сдаче около 80 германцев были переколоты и зарублены шашками».

Оказавшись на деревенских улицах, ингуши попали под сильный ружейный огонь немцев, засевших в домах и за глиняными заборами. Командир сотни штабс-ротмистр Баранов, «ясно и быстро оценив обстановку, немедленно разбил сотню повзводно для уничтожения отдельных групп противника». Сам же во главе 1-го взвода бросился в конном строю «на отдельную группу халуп», из-за глиняных заборов которых немцами велся сильный ружейный огонь «в тыл нашей сотне». В результате скоротечной схватки «взвод зарубил 6 человек, 13 сдались в плен».

В то время как сотня разделилась по взводам для ведения уличного боя в дер. Езерань, штабс-ротмистром Барановым был брошен взвод под командованием прапорщика Камбулата Добриева «для захвата артиллерии, стрелявшей с окраины деревни около шоссе, где взводом было захвачено одно орудие (4-дюймовая германская мортира) и зарядный ящик, а сопротивляющееся прикрытие изрублено».

«В 7 часов 35 минут вечера, - свидетельствует «Описание боевых действий»,-укрепленная германцами дер. Езерань с боя была занята лихой конной атакой 1-й сотни». 2-я сотня ротмистра Александра Михайловича Апарина, идя в атаку под огнем неприятеля, охватила дер. Езерань с северо-восточной стороны, где и «врубилась в цепь противника». Всадники начали колоть пиками и рубить шашками германцев, которые, скрываясь в высокой ржи, стреляли из винтовок не только во фронт атакующей сотне, но и в ее тыл. Противник оказал яростное сопротивление, и в результате боя 2-я сотня ингушей уничтожила более 100 «человек германской пехоты» и 66 солдат взяла в плен. В то же самое время 3-я сотня штабс-ротмистра Султана Заурбековича Бек-Борова «развернулась в лаву» и пошла в атаку, охватывая деревню с западной стороны, в направлении «шоссе между высотой 338-й и кладбищем дер. Езерань», как окажется, занятым ротой германской пехоты». «При указанном расположении германская пехота держала под перекрестным огнем дер. Езерань, атакующие сотни и все выходы из дер. Езерань».

Штабс-ротмистр Бек-Боров, в июне тяжело контуженный, но оставшийся в строю и еще ощущавший последствия контузии, первым бросился на неприятеля. За ним, «как один, сотня ринулась в конную атаку, несмотря на ураганный артиллерийский, ружейный и пулеметный огонь (последний с кладбища)», - читаем в «Описании боевых действий». Ингуши ворвались на позиции немцев и «изрубили» их у высоты 338 и на езеранском кладбище, а затем, выйдя на Тлумачское шоссе, отрезали путь отступления противнику из дер. Езерань.

При этом всадниками сотни штабс-ротмистра Бек-Борова было «изрублено» прикрытие германцев и артиллерийская прислуга и взято «шестидюймовое орудие полной исправности» с 9 ящиками снарядов. «Кроме того, остатки от изрубленной сотней роты - прикрытие германцев, (в количестве 39 человек) взято командиром сотни штабс-ротмистром Бек-Боровым в плен и сдано в штаб Ингушского полка».

После боя за дер. Езерань командир 3-й сотни штабс-ротмистр Султан Бек-Боров представил корнета Султана Долтмурзиева к Георгиевскому оружию, которому в то время было всего восемнадцать лет. Как сказано в «Краткой записке о службе» Долтмурзиева, он родился 1 января 1898 г. «Сын учителя селения Кес-коша 1-го участка Назрановского округа Терской области». После окончания 6 классов Владикавказского реального училища Султана Долтмурзиева, по его просьбе, направили на учебу в военное училище. Так, с 10 августа 1914 г. он оказался в Ташкенте «юнкером Ташкентского военного училища», в котором и окончил «ускоренный 4-месячный курс по 1-му разряду». 1 декабря 1914 г. Долтмурзиев был произведен в чин прапорщика и направлен в Омский военный округ, а уже оттуда в январе 1915-го получил перевод в Ингушский конный полк.

К июлю 1916 г. за отвагу в боях корнет Султан Долтмурзиев уже имел ордена Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом и Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». Теперь же сотенный командир Бек-Боров представлял его к награждению Георгиевским оружием «за то, что в бою 15 июля 1916 г. у дер. Езерань, командуя в чине корнета взводом 3-й сотни полка, под действительным огнем в конном строю врубился со взводом в ряды германцев, занимавших шоссе, уничтожил их и затем, воодушевляя своих людей личным примером храбрости, атаковал кладбище дер. Езерань и прорвал фронт германского расположения, чем оказал большое влияние на общий успех атаки всей сотни».

Высочайшим приказом от 17 февраля 1917 г. Султан Долтмурзиев награжден Георгиевским оружием, о чем 17 марта, уже при Временном правительстве, объявлялось в приказе по Армии и Флоту. Весной того же семнадцатого он произведен в чин штабс-ротмистра...

Вслед за 3 сотнями в тот день, 15 июля, вступила в бой за Езерань и 4-я сотня Ингушского полка под командованием 30-летнего поручика Крым-Султана Банухоевича Базоркина. Удивительным образом порой судьба распоряжается людьми! Ведь Крым-Султан Базоркин еще 22 февраля 1915 г. провел со своим взводом успешный бой по занятию дер. Езерань (Езержаны), и тогда командир полка полковник Мерчуле представил его к Георгиевскому оружию, вместо которого он получил орден Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом.

И теперь, по прошествии почти полутора лет, 15 июля 1916 г., поручик Базоркин вновь шел со своими всадниками в атаку у той же галицийской деревни, находящейся юго-восточнее города Тлумача. «Развернув сотню, поручик Базоркин понесся далеко впереди своей сотни, личным примером воодушевив всю сотню, - говорится в «Описании боевых действий»,- и лихо повел ее в атаку, минуя дер. Езерань... правее кладбища, в направлении на рощу, что южнее высоты 393-й (урочище Бралув)», где находилась немецкая пехота. По сотне велся шквальный огонь неприятеля, но свое боевое задание ее всадники и офицеры с честью выполнили.

Во время атаки был смертельно ранен разрывной пулей поручик Крым-Султан Базоркин. Полковой командир полковник Мерчуле посмертно представил его к Георгиевскому оружию, второй раз за ту же дер. Езерань. Пройдет 4 месяцами Высочайшим приказом от 29 ноября 1916 г. император Николай II «по удостоению Петроградской Думы Георгиевского оружия» наградит Георгиевским оружием поручика Крым-Султана Базоркина «за то, что в бою 15 июля 1916 г. у дер. Езерань, командуя 4-й сотней Ингушского конного полка, личным примером воодушевляя свою сотню, лихо повел ее в атаку в конном строю на рощу, что южнее высоты 393-й, и, будучи встречен сильным артиллерийским и пулеметным огнем противника, врубился в густую цепь германцев силою около полуроты и уничтожил ее почти целиком холодным оружием, но он сам при этом был смертельно ранен, запечатлев смертью своей им содеянный подвиг».

В тот самый момент, когда смертельно раненный поручик Базоркин упал с коня, а правее и сзади сотни совершенно неожиданно из густой и высокой ржи показалась цепь немцев, открывших по всадникам огонь из винтовок и пулемета, командование над сотней принимает корнет Варлаам Шенгелай. В 1913 г. он окончил Николаевское кавалерийское училище. В Ингушский полк перешел из Запасного гвардейского полка. Анатолий Марков в воспоминаниях «В Ингушском конном полку», говоря о своем товарище по 4-й сотне, корнете Шенгелае, называет его «абхазец Шенгелай».

За мужество, проявленное в бою у дер. Езерань, корнет Варлаам Андреевич Шенгелай, кавалер 3 орденов, приказом командующего 9-й армии от 4 марта 1917 г. был награжден Георгиевским оружием за то, что «в районе Тлумач у дер. Езерань во время конной атаки вечером 15 июля 1916 г. принял на себя командование сотней после убывшего за тяжелым ранением командира сотни, повел ее на цепи противника до удара в шашки и сам зарубил прислугу пулемета. Такая блестящая атака дала сотне 16 уцелевших живыми пленных и действующий пулемет».

Бой за Езерань завершился блестящей победой всадников и офицеров Ингушского полка. В тот день «было забрано ими» в плен 134 немца «при 1 офицере, заколото свыше 230 и взято 5 тяжелых германских орудий» (2 исправных взяты с боя и 3 оставлены в Езерани взорванными бежавшим противником). Пленные принадлежали к «ротам 48-го и 56-го германских пехотных полков».

Потери Ингушского полка в бою 15 июля были следующие: «смертельно ранен командир 4-й сотни поручик Базоркин», ранены 2 офицера, всадников убито 18, ранено 36, «лошадей выбыло 60». «Это славное конное дело ингушей завершило успех, достигнутый 41-м корпусом в течение дня,- подытожено в «Описании»,- и разрушило последние надежды противника на возврат потерянных позиций, заставив его спешно отойти на его укрепленную позицию к востоку от Тлумача... Храбрая Кавказская туземная дивизия атакой в конном строю взяла Езерань (по дороге на Тлумач)».

Трое офицеров Ингушского конного полка, героев боя за Езерань, были удостоены Георгиевского оружия - посмертно поручик Крым-Султан Базоркин, корнеты Султан Долтмурзиев и Варлаам Шенгелай. За общее руководство операции у дер. Езерань награжден Георгиевским оружием и начальник штаба дивизии полковник Половцев. Командир Ингушского полка полковник Мерчуле «за бой 15 июля» представил к ордену Св. Георгия 4-й степени командиров сотен штабс-ротмистров Султана Бек-Борова и Александра Баранова, к Георгиевскому оружию - ротмистра Александра Апарина.

Сразу же после боя за Езерань полковник Георгий Алексеевич Мерчуле направил начальнику Терской области генерал-лейтенанту Флейшеру телеграмму, опубликованную 21 июля 1916 г. в газете «Терские ведомости» под заголовком «Подвиг ингушей».

«Я и офицеры Ингушского конного полка,- сообщал Мерчуле, - горды и счастливы довести до сведения Вашего Превосходительства и просят передать доблестному ингушскому народу о лихой конной атаке 15 сего июля. Как горный обвал, обрушились ингуши на германцев и смяли их в грозной битве, усеяв поле сражения телами убитых врагов, уводя с собой много пленных и взяв 2 тяжелых орудия и массу военной добычи.

Славные всадники-ингуши встретят ныне праздник Байрам, радостно вспоминая день своего геройского подвига, который навсегда останется в летописях народа, выславшего своих лучших сынов на защиту общей Родины».

А в Ингушском полку после победного боя за дер. Езерань родилась песня. В ее создание, несомненно, внес вклад и ротмистр Валериан Яковлевич Ивченко (Светлов), бывший редактором журнала «Нива». Эту песню, ставшую полковой, до сих пор помнят в Ингушетии.

Вот первый куплет песни в том виде, как его исполняли ингушские всадники и как помнят его в народе:

Ми не знаю страха,

Не боится пули,

Нас ведут атака

Харабрий Мерчуле!

Пушки ми отбили,

Ради от души.

Вся Россия знает

Джигити ингуши!

Последующие куплеты песни звучат так:

Слово власти нас сзывала

С гор, наездников лихих.

Тесной дружбою сковало

Нас, кавказцев, удалых.

Белоснежные вершины

Гор Кавказа, вам привет!

Я не знаю, исполины,

Вас увижу или нет...

Завтра рано на рассвете

Полк в атаку поведут,

И, быть может, после боя

Нас на бурках понесут...

Завершалась песня повтором ее первого куплета...

Из приказа о награждениях всадников Ингушского полка Георгиевскими крестами:

«Мл. урядник Мурцал Элезович Нагадиев - 3-й ст. № 76209; всадник Инарко Инаркович Мальсагов - 3-й ст., № 76210; мл. урядник Мухтар Банухоевич Базоркин - 3-й ст., № 76211; 15 июля 1916 г. в конной атаке отличились храбростью в рукопашной схватке с неприятельской пехотой, чем содействовали общему успеху».

Всадник Мухтар Банухоевич Базоркин - старший брат смертельно раненного в бою за дер. Езерань поручика Крым-Султана Базоркина.

Ст. урядник Иса Цуров - 4-й ст., № 968536;

Мл. урядник Ибрагим Аушев - 4-й ст. № 968351; 15 июля 1916 г., во время конной атаки под сильным и действительным огнем противника, одни ми из первых бросились на германское орудие, чем оказали содействие в захвате такового...

Всадник Сулейман Беков - 4-й ст., № 968488;

Всадник Сосланбек Полонхоев - 4-й ст., № 968500; Во время той же атаки, вызвавшись охотниками, под сильным огнем противника выяснили его расположение и местонахождение его постов и пулеметов...

Всадник Магомед Полонкоев - 4-й ст., № 809640;

Мл. урядник Ибрагим Гойгов - 4-й ст., № 809641; 15 июля 1916 г. во время конной атаки примером личной храбрости и мужества увлекли товарищей и захватили германское 6-дюймовое орудие, вполне исправное...»

Вчитаемся в наградные представления, составленные в те дни командирами сотен и полков, вспомним всадников-героев, чья воинская доблесть отмечена была Георгиевскими крестами...

По Ингушскому полку:

«Ст. урядник Казбек Местоев - 3-й ст., № 181416. 27 июля 1916 г. в бою у г. Станиславова доставил, несмотря на сильный и действительный огонь противника, важное донесение».

15 сентября 1916 г. командующий 41-м армейским корпусом генерал-лейтенант Белькович подписал приказ № 334 о награждении всадников Кавказской конной дивизии Георгиевскими крестами и медалями: «За мужество и храбрость, оказанные в боях с 15-го по 30 июля 1916 г. при деревнях Эзержаны (Езерань), Грушка, Хриниовцы, Пшеничники, Ольшаница, мест. Тысменица, гор. Тлумач и Станиславов». Этим приказом 108 всадников были удостоены Георгиевских крестов, 128 - медалей «За храбрость».

Назовем имена тех из них, кто награждался Георгиевскими крестами 1-й и 2-й степени по Ингушскому конному полку:

«Ст. урядник Мурат Мальсагов - 1-й ст., № 10396.

Ст. урядник Муса Мальсагов - 1-й ст., № 11732.

Мл. урядник Магомет Боголов - 2-й ст., № 31186.

Ст. урядник Мурзабек Мальсагов - 2-й ст., № 31187.

Ст. урядник Джабраил Холухоев - 2-й ст., № 31189».

И вот печальное сообщение в газете «Терские ведомости» за 18 сентября 1916 г.: «Похороны героя. 16 сентября в час дня на станцию «Владикавказ» прибыло тело ротмистра Султана Заурбековича Бек-Борова. Тело ротмистра было предано земле со всеми воинскими почестями, в родовом кладбище, рядом с дедом - офицером, участником нескольких воин Темарко Боровым...»

Утром 8 декабря Кабардинский полк занял дер. Мензелешти. Час спустя, оставив в ней часть сил, перешел на другой боевой участок. А после полудня в Мензелешти вошла 1-я сотня Ингушского полка штабс-ротмистра Александра Николаевича Баранова. Вечером штабс-ротмистр Баранов в донесении полковому командиру полковнику Мерчуле сообщал: «Доношу, что 8 декабря вверенная мне сотня прибыла в дер. Мензелешти. Около 4 часов дня я сменил посты и заставы Кабардинского полка. В это время из 2-й сотни был прислан всадник, он доложил, что неприятель наступает на 2-ю сотню, поэтому 2-я сотня отступает. Для выяснения этого положения мною был послан разъезд под командой корнета Мусы Аушева. Как только вступил в дер. Баулуй, сейчас же был обстрелян неприятелем. В этой перестрелке убит был 1 всадник 1-го взвода - Соси Албогачиев, убиты и 2 лошади.

Корнет Аушев, вернувшись с разъездом, доложил, что дер. Баулуй занята германской пехотой, которая продолжает наступать на дер. Мензелешти. Тогда я приказал снять посты и заставы и, собрав всю сотню, поднялся с сотней на горный хребет сейчас же за деревней, спешил сотню, отвел коноводов в укрытие, а всадников рассыпал в цепь - по хребту и открыл огонь по наступающему неприятелю, благодаря чему наступление неприятеля было остановлено...»

Корнет Муса Аушев, названный в донесении сотенного командира, ветеран войны с Японией, сражаясь в рядах Ингушского конного полка, к декабрю 1916 г. уже удостоен 5 орденов. В их числе - Св. Анны и Св. Станислава 2-й степени с мечами, Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость».

Ингушского полка награждены медалями «За храбрость»:

«Мл. урядник Парагульгов Хадис - 4-й ст., № 1118387.

Всадник Зоматов Магомет - 4-й ст., № 1118389.

Всадник Аушев Хамзат - 4-й ст., № 1118390.

В бою 8 декабря у дер. Баулуй, будучи выделены на фланг как лучшие стрелки, своим метким огнем много способствовали успеху боя, задерживая таким образом наступавшего значительными силами противника».

Ингушского полка награждены медалями «За храбрость»:

«Всадник Хадис Аушев - 3-й ст., № 177302.

Всадник Ахмет Евлоев - 4-й ст., № 1118402.

В бою у сел. Сальчай-Буда 10, 11 и 12 декабря 1916 г. своей храбростью и мужеством ободряли товарищей, способствовали отбитию наступления, предпринятого германской пехотой, и удержанию позиции за нами».

Ингушского полка награждены медалями «За храбрость»:

«Приказный Терсбот Долгиев - 4-й ст.

Всадник Казбек Абиев - 4-й ст.

22 декабря 1916 г. у высот 747, 887 вызвавшись охотниками задержать противника, чтобы наши части могли беспрепятственно отойти на другие позиции, выбили из ущелья противника, залегли цепью и, будучи обстреляны сильным артиллерийским, пулеметным и ружейным огнем, все же оставались на своей крайне важной позиции, нанося своим метким огнем большие потери противнику, задерживая его упорное наступление, и тем дали возможность отходящим частям выполнить свою задачу».

ТРЕВОЖНЫЙ СЕМНАДЦАТЫЙ ГОД

В горах Восточных Карпат, на Румынском фронте, встречали всадники и офицеры Кавказской конной дивизии новый, 1917, год. И никому из них не суждено было знать, какими потрясениями обрушится пришедший год на страну и как отразится на судьбе каждого из них; никто из них не мог предвидеть, что скоро в России, да и на Кавказе, грянет братоубийственная Гражданская война, которая кровавой межой разделит многих однополчан, превратив их в непримиримых противников...

Итак, наступил 1917 г. С начала января полкам дивизии, закрепившимся на своих позициях, активных боевых действий в Румынии вести больше не придется. Дивизия, все еще входившая в 4-ю армию, была «расположена на отдых» в населенных пунктах Бессарабской губернии, являвшейся тыловым районом Румынского фронта.

Громадные нагрузки выпали на долю Кавказской конной дивизии в период наступления 1916 г., затем - тяжелых боев в Румынии. С целью выяснения общей картины положения в полках, а также в приданных дивизии пулеметном отряде Балтийского фронта и 8-м Донском казачьем артиллерийском дивизионе с середины февраля проходил «инспекторский смотр всем частям дивизии».

Ингушей представил помощник полкового командира полковник Владимир Александрович Сухин.

«Людей, без вести пропавших в боях и в походах,- 63, из них 32 абрека 5-й сотни (ротмистр Кибиров)...

Пища - только в 4-й сотне штабс-ротмистра Баранова удовлетворительная, в остальных частях неудовлетворительная за отсутствием жиров.

Оружие - огнестрельное еще не приведено в порядок. Холодное - в порядке.

Конский состав - приходит в удовлетворительный вид...»

5-я сверхштатная сотня Ингушского полка, называемая «абрекской», была сформирована осенью 1916 г. из «прощенных государем» за различные проступки абреков. При этом высшим командованием имелось в виду, что в будущем станут пятисотенными и все другие кавказские полки. Но, как видно из приказа генерала Багратиона по дивизии от 16 марта 1917 г., им из Ставки была получена телеграмма о том, что «увеличение штатов полков дивизии не представляется возможным произвести в настоящее время, вследствие чего полки останутся в четырехсотенном составе». На основании этого распоряжения он приказывал: «5-ю, Сверхштатную, сотню Ингушского конного полка расформировать», а состоявших в ее составе офицеров и всадников распределить по полковым сотням.

5-й абрекской сотней Ингушского полка командовал ротмистр Георгий Алексеевич Кибиров, уроженец Осетии. В 1916 г. ротмистр Георгий Кибиров был прикомандирован к Ингушскому полку, где возглавил 5-ю сотню, сформированную из бывших абреков. Под его командованием эта сотня храбро сражалась в декабрьских боях на Румынском фронте, понеся там значительные потери -32 всадника-абрека погибли и пропали без вести.

В конце февраля в Кавказской конной дивизии станут известны и приказы командования о награждении орденами офицеров, проявивших отвагу во время Брусиловского прорыва, в осенних боях в Карпатах и декабрьских в Румынии. Среди удостоенных наград были и всего лишь несколько месяцев назад произведенные в прапорщики ингуши: Бексултан Бекмурзиев, Бахауддин Мальсагов и Хаджи-Мурат Местоев...

Вот сведения из тех приказов о награждении офицеров орденами:

Приказом командующего 4-й армией от 23 января 1917 г. награждены:

«Ингушского конного полка - прапорщик Камбулат Добриев - орденом Св. Анны 3-й ст. с мечами и бантом».

Орденом Св. Анны 3-й ст. с мечами и бантом - прапорщик Бексултан Бек-Мурзиев и прикомандированный к полку 13-го Кавказского стрелкового полка поручик Магомет Бек-Бузаров.

Орденом Св. Станислава 3-й ст. с мечами и бантом - прапорщики Бахауддин Мальсагов и Хаджи-Мурат Местоев».

В Кавказской конной дивизии продолжалась четкая и размеренная воинская жизнь. Все так же проводилась боевая учеба, заступали на дежурство полковые караулы, круглосуточно шла жизнь в дивизионном и полковых штабах, ежедневно издавались приказы по личному составу.

Вот, к примеру, сведения из приказов командира дивизии, связанные с полными Георгиевскими кавалерами: «20 марта. Старший урядник Ингушского конного полка Ахмет Оздоев, награжденный Георгиевскими крестами всех четырех степеней, производится в подпрапорщики».

В последующие дни командир дивизии объявил в своих приказах имена офицеров, награжденных орденами «за храбрость в боях на Румынском фронте».

Приказом командующего 4-й армией от 17 марта 1917 г. «за отличия в делах против неприятеля» награждены:

орденом Св. Станислава 2—1 степени с мечами

Конных полков:

Ингушского - поручик Варлаам Шенгелай и корнет Дудар Добриев».

В заключение приказа Дмитрий Петрович Багратион, обращаясь к офицерам, военным врачам, полковым муллам и всадникам дивизии, сказал: «Расставаясь с глубокой скорбью о потерянной чести командования Вами... храбрые орлы Кавказа, неустрашимые кабардинцы, дагестанцы, татары, чеченцы и ингуши, черкесы и абхазцы... прошу принять мою задушевную благодарность за честную службу, дружбу и радости. Не поминайте лихом искренне любившего вас кунака».

Генерал-лейтенант Багратион отчислялся в резерв чинов Киевского военного округа. К командованию дивизией с 18 апреля был «допущен» командир 3-й бригады генерал-майор Александр Васильевич Гагарин. И, согласно его приказу, предписывалось «командиру Ингушского конного полка полковнику Мерчуле вступить во временное командование 3-й бригадой с совмещением обязанностей по командованию полком».

В приказе от 27 марта 1917 г. о награждении орденом офицеров, отличившихся в декабрьских боях против неприятеля на земле Румынии был назван подпоручик милиции Умат-Гирей Куриев из Чеченского полка орденом Св. Анны 2-й степени с мечами.

«Приказом Русским войскам Румынского фронта от 5 апреля 1917 г. Ингушского конного полка поручик Дунда Добриев награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом», а приказом Армии и Флоту 4 апреля 1917 г. он произведен в штабс-ротмистры.

В мае 1917 г. произошла смена командира Ингушского конного полка. 22 мая полковник Георгий Алексеевич Мерчуле направил рапорт командующему дивизией о том, что он «того же числа заболел», и вскоре, согласно заключению врачебной комиссии, отбыл на лечение.

Во главе Ингушского полка с 25 мая стал полковник Асланбек Байтиевич Котиев, «сын ингушского почетного старшины Байти Парагуловича Котиева, села Кантышевского». Согласно документам о службе, он родился 2 апреля 1867 г., происходил «из узденей Терской области». Общее образование получил «в доме родителей», военное - в Елизаветградском кавалерийском училище, которое окончил в 1895-м в чине корнета. Почти вся служба Котиева в довоенное время, да в значительной степени и в военное, прошла в 1-м Дагестанском конном полку. В его рядах в 1908 г. он в чине ротмистра уже командовал 3-й полковой сотней.

За отличия по службе Асланбек Байтиевич Котиев имел награды «мирного времени» - ордена Св. Анны 3-й степени, Св. Станислава 2-й степени и Св. Станислава 3-й степени.

Из списка офицеров Дагестанского полка на 1912 г. следует, что Котиев был женат и «имел 4 сыновей: 16, 12, 10 и 5 лет».

С августа 1914-го в составе 1-го Дагестанского полка подполковник Асланбек Котиев участвовал в боях на Юго-Западном фронте. Сражался отважно. И уже в ноябре 1915 г. получил награду - ордена: Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом и Св. Анны 2-й степени с мечами. В декабре производится в чин полковника. Потом Высочайшим приказом 9 мая 1916 г. «Дагестанского конного полка полковнику Котиеву» был пожалован орден Св. Владимира 3-й степени с мечами.

На май 1917 г. полковник Асланбек Байтиевич Котиев состоял командиром стрелкового дивизиона 3-й Кавказской казачьей дивизии. С этой должности он и был назначен временно командующим Ингушским полком, который принял 25 мая, а 7 июня, на основании телеграммы из штаба Юго-Западного фронта, «полковник Котиев Главнокомандующим армиями допущен к командованию Ингушским конным полком на законном основании».

Пройдет полтора месяца, и в приказе Армии и Флоту от 23 июля будет объявлено: «1-го Дагестанского конного полка поручик Мальсагов переведен в Ингушский конный полк». И в конце 1917 г. он был в чине штабс-ротмистра.

Офицер Созерко Мальсагов и в рядах 1-го Дагестанского конного полка был отмечен боевыми орденами. Об этом, в частности, свидетельствует приказ по войскам 8-й армии от 27 октября 1916 г., согласно которому «за отличия в делах против неприятеля» в период Брусиловского наступления «1-го Дагестанского конного полка поручик Сосырко Мальсагов» награжден «орденом Св. Станислава 2-й степени с мечами (для нехристиан установленным)».

Приказом командующего Юго-Западным фронтом от 13 июня 1917 г. «нижепоименованные нижние чины, за оказанные ими в делах против неприятеля отличия, произведены в прапорщики милиции:

Ингушского конного полка - подпрапорщики Абдул-Азис Холухоев, Мурат Мальсагов и Хаджи-Бекир Мальсагов.

Все названные в приказе юнкера и подпрапорщики были награждены Георгиевскими крестами и медалями «За храбрость». Один из них - Мурат Мальсагов — являлся полным Георгиевским кавалером ».

Кавказская туземная конная дивизия 31 мая обратилась к солдатам и офицерам с воззванием, в котором говорилось:

«Наш долг теперь же отдать немцу почувствовать наши народные силы, чтобы он видел, что мы не допустим разгрома наших союзников - французов и англичан,- за которыми неизбежен разгром нас.

Наши братья по оружию, наши боевые товарищи! Кавказская туземная конная дивизия шлет вам свой клич: сплотимся нерушимой стеной в одну могучую силу, установим у себя порядок и справедливую дисциплину и будем готовы во всякую минуту по зову наших начальников идти в наступление на врага, попирающего нашу свободу».

Пройдет неделя, и в полках дивизии будут зачитывать текст телеграммы, полученной из Владикавказа, за подписью председателя ЦК Союза горцев Абдул-Меджида (Тапы) Чермоева:

«Центральный комитет Союза горцев Северного Кавказа и Дагестана горд сознанием, что наша славная дивизия, состоящая из свободных сынов Кавказа, обратилась с воззванием, приглашающим своих боевых товарищей - солдат Западного фронта - к наступлению,- благословляет вас, гордых и смелых орлов, на это смелое и красивое ратное дело... Мы, ваши братья, заявляем вам, что родина всегда готова вас поддержать всей боевой мощью горских народов.

Смело вперед и не дайте погибнуть той свободе, которая дорогой ценой гражданам России дана, а нам возвращена Русской революцией».

Тогда же ЦК Союза горцев направил телеграмму военному и морскому министру Александру Федоровичу Керенскому:

«Центральный Комитет Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана горд сознанием, что на Ваш мужественный призыв наступлением защитить свободу одними из первых откликнулись и пошли вперед наши братья — сыны свободы, воины Кавказской туземной конной дивизии, едва залечившие раны от тяжких потерь, понесенных на Румынском фронте. Центральный Комитет выражает уверенность, что и впредь в деле защиты свободы Вы встретите твердый оплот в лице горских народов Кавказа.

Председатель Комитета

ротмистр Чеченского полка

Тапа Чермоев».

До начала нового наступления войск Юго-Западного фронта оставались считанные дни. Кавказская конная дивизия, вошедшая в состав 8-й армии под командованием генерал-лейтенанта Лавра Георгиевича Корнилова, спешно перебрасывалась воинскими эшелонами из района Проскурово в Галицию, в район города Станиславова.

Здесь, на станции Заблотов, 12 июня и состоялся смотр Кавказской конной дивизии командующим 8-й армией генералом Корниловым, известным в войсках своей храбростью и решительностью.

Лавр Георгиевич Корнилов после смотра сказал:

«Орлы Кавказа! Я не ожидал, но я счастлив видеть вас в таком изумительном порядке. В вас сохранился еще тот дух, который начинают терять наши войска.

Когда вернетесь к себе на Кавказ, передайте от меня поклон и большое спасибо вашим отцам, что сумели воспитать и вдохнуть в вас эту внутреннюю дисциплину».

Смотр закончился традиционной «кавказской лезгинкой под звуки зурны», после чего генерал Корнилов покинул дивизию.